1. Имя и фамилия персонажа
Ренато Джордано – подлинное, данное родителями имя, которое давно уже предано забвению и используется разве что вкупе с родительскими проклятиями и вполне определенными смешками бывших сокурсников.
Луссурия (итал.lussuria) –1) сладострастие, разврат, похоть, шик-блеск-красота–роскошь), 2)пышная, богатая растительность, быстрый рост и развитие (обычно применимо для растений) – кличка, которой парня удостоили еще в ранней юности. Она, собственно, и заменила ему имя. Теперь его иначе как Луссурия никто и не называет, потому настоящее имя никогда не берется в расчет и думать о нем не стоит.
2. Возраст
25 лет от роду, дата явления солнца в этот бренный мир – 4 апреля.
3. Статус
Семья Вонгола, офицер Варии, состоит в отряде Маммона. Врач-повар-миротворец-секс-символ.
4. Характер
На первый и поверхностный и глубокий взгляд, Луссурия – человек, мягко говоря, своеобразный. Один его внешний вид чего стоит: яркий искусственный мех, дикие эксперименты с прической, модные очечки, да и поведение далеко не такое, какое обычно представляют себе люди при словах «убийца семьи мафиози». Его ярко выраженные наклонность в сторону однополых привязанностей невозможно скрыть, особенно когда тебе сходу говорят: «Вааа! Какое у тебя прекрасное тело! Да ты в моем вкусе, сладкий~». Луссурия ничуть не стесняется и чувствует себя совершенно комфортно и уверенно, во первых, никому нет дела до того, кого и когда он любит (если, конечно, на самом деле любит, а не играет на публику), а во вторых парень уже давно научился пропускать мимо ушел всякие колкие замечания и обращать их в шутку. Он вообще, как истинный Хранитель Солнца представляет собой тот тип людей, которые всегда заряжают всех окружающих, бесят и достают, но умеют невидимым способом сплачать совершенно разношерстную компанию. С ним шумно и проблемно – как в ужасную жару, а без него – уже как–то пустовато – как в облачную погоду. Это квинтэссенция неиссякаемого оптимизма и счастливого, уверенного взгляда на жизнь, правда, ровно до того момента, пока Босс вдруг не решит, что стрелка на шкале «мусорности» Луссурии приближается к отметке over999, и потому от него надо избавиться. Тогда этот жизнерадостный, сильный и уверенный в себе парень готов паниковать и вопить, может даже порыдать: он вообще очень эмоционален и не считает нужным скрывать свои первичные эмоции, хоть когда–то этому и учили усиленно. Радость, восторг, удовлетворение, отчаяние, неприятие – все это лучисто отображается на выразительной физиономии Хранителя Солнца и в жестах: Луссурия очень не сдержан на жесты, постоянно размахивает руками, вскидывает их, хлопая самого себя по щекам в приступе изумления: «Ааа~ Ску-тя~ян! Ты опять разнес стену в моей кухне!». А потом помашет на него ладонями, утихомиривая потоки брани: «Ну-ну, не кричи. Будешь кричать - не буду с тобой разговаривать»… – и никакой обиды, только чистое рациональное предупреждение, как попытка остановить словесный матерный поток. Стоит ли говорить, что за столько лет активного житься и работы бок о бок, Луссурия с удовольствием изучил всех своих сокомандников… членов их небольшой варийской семьи, чтобы знать подход к каждому, чтобы уметь примирить их. Он очень привязан к ним всем, не смотря на шуточки, которые иногда отпускает. В силу природного обаяния и умения ладить с людьми, Луссурия производит впечатление доброго и отзывчивого человека. Это на самом деле так. Не смотря на то, что он является офицером организации лучших в мире убийц, это не мешает ему быть понимающим и открытым настолько, насколько это возможно. Он всегда готов помочь: и камеру Ску–тяну подержит, чтобы тот запечатлел свой пафос, и мяско в седьмой раз за завтрак Боссу поджарит, и Бела с Маммоном разнимет, мягко пожурит, ссадины на носах да локтях заживит, и так, между прочим, спасет кому-нибудь жизнь, улыбаясь, да дуя губы: «Нуу~ как же ты можешь быть так неосторожен.. Уооо, тут останется шрам на твоей прекрасной груди~». Потому что без них уже как–то не так. Да что там, Луссурия готов кормить грозного Босса с ложки и принимать огонь его ярости на себя в некоторых ситуациях, лишь бы с ними всеми все было в порядке: эта преданность въелась глубоко в извилины и ее никак оттуда не вытащить уже. Верность, преданность, исполнительность…
Не смотря на свой легкомысленный внешний вид, он все же один из элитного отряда убийц. Парень умеет оценивать ситуацию, умеет подчиниться, когда это надо, умеет выполнять приказы, пусть и с шутками, да прибаутками. Иногда может сложиться впечатление, что весь этот маскарад, все эти крики и вопли про любовь к неподражаемому Сасагаве – часть гармонично созданной картины, призванной защищать истинные цели и мотивы, хоть они и не так далеки от показываемых. Луссурия не так прост, как мог бы показаться на первый взгляд, он умеет приспосабливаться, не теряя самого себя: легко было бы стать убийцей с цепким взглядом, читающим каждое движение врага; легко было бы заткнуться и сжимать зубы, когда и Босс и Капитан тяжело ранены, легко. Но всегда ли нужно? Может быть, иногда нужен человек, который будет кричать: «Бооосс!», и которому Босс сможет лишний раз напомнить, что он мусор, ругательствами всем объяснив, что все еще жив и неубиваем. И невозможно сказать, какой Луссурия настоящий, потому что со временем «хочу» и «есть на самом деле» уж слишком тесно переплелось. Яркий фарс с годами отточенными навыками убийцы. Умение тонко анализировать ситуацию и врагов, щедро присыпанное крошкой жеманства и кокетства. Не заметил серьезного, цепкого взгляда борца за блеском гламурненьких очечков? Ох, бедный ты мой, бедный~
5. Биография
Вообще, прошлое такого замечательно и без сомнения яркого типа, как Луссурия, никому толком неизвестно, а что известно – давно уже стало байками и шутками, которые никто не воспринимает всерьез. Прекрасный Босс Варии всегда обладал замечательной особенностью – ему плевать с мягких кресел кто и как жил в своей доварийной жизни. И Луссурия воспользовался этим, чтобы не рассказывать о себе, *
… Луссурия, или Ренато Джордано, как его тогда звали, родился в семье действующего военного Биаджио Джордано. Однако Биаджио, всю жизнь подобострастно облизывающий задницы начальства военного штаба, в котором служил, о настоящей войне имел примерно такое же представление, какое имеет Занзас о теории вышивки гладью, или Хибари о стиле хорового пения. Слабый, безвольный человек, не умеющий противостоять натиску обстоятельств, подкаблучник и слюнтяй – он мало похож был на военного, но формой все-таки гордился и хотел, чтобы род его гордо именовался династией. Потому своего единственного отпрыска он без зазрения совести и какого-либо сомнения определил в детскую военную школу при базе сухопутных войск с яркой надеждой на то, что из наследника вырастет настоящий военный. Мнением наследника, естественно, никто не интересовался. А зря; сложно было вообще представить более неподходящее занятие для Ренато, ибо наследнику, который от природы оказался ребенком творчески-одаренным, хотелось чего угодно: петь, танцевать сальсу, дрессировать тигров, играть в театре, шить одежду, ловить бездомных кошек… словом, заниматься чем угодно, лишь бы не быть военным. А еще ему было очень горько расставаться с секцией борьбы муай тай на шестой улице имени Паганини, куда тот попал случайно, но случайность эта несла судьбоносный характер. Правда об этом все потом узнали.
Науки парень учил со свойственным ему природой старанием, но отцу вместе с письмами аттестации из школы вечно приходили замечания наставников о поведении Джордано, с которым была просто беда: «Ренато Джордано не соблюдает регламент», «Ренато Джордано испортил форму, пришив к ней край мехового ковра, который отрезал от ковра из кабинета директора», «Ренато Джордано устроил спектакль на занятиях тактического планирования»… почему Ренато Джордано не вылетел из школы, хотя очень этого, по видимому, хотел – непонятно. Может, отец постарался, а может преподаватели видели в юном Джордано какой-то потенциал и… и поразительное умение выходить сухим из воды, разрешать конфликты (пусть даже он и сам их провоцировал), примирять враждующие стороны, действовать на буянов успокаивающе и умиротворяюще. Он постоянно улыбался и разводил руками, утихомиривая ругучих буянов: «Ну–ну, не ругайтесь, это ж ерунда». Словом ни одна выходка не закончилась исключением. Хоть на втором году обучения Ренато отчебучил такое, последствия чего за ним тянутся до сих пор. Однажды, во время вечернего учебного построения по тревоге, Джордано явился перед строем и наставниками в чем мать родила. Не стесняясь, посылая друзьям-товарищам воздушные поцелуи, он прошел по плацу и встал в строй, объяснив свой внешний вид тем, что тревога его застала в душе, а он так радеет за Родину, что не мог не прийти сейчас же. И время тратить на одевания тоже не мог, потому что: «а вдруг враги, капита~ан?!»
– Cosa volevi per batterli, lussuria?! (чем ты решил его победить, развратник?! – итал.) – вскричал старший капитан под хохот остальных учеников, которые подхватили это, казалось бы, оскорбительное «луссурия». С тех пор о том, что у Луссурии есть настоящее имя, все забыли. Прозвище настолько ярко и четко выражало все грани личности парня, что по-другому называть его и не хотелось уже и не приходилось. Все, от учеников, до преподавателей начали называть его так, а сам Луссурия ни разу, надо отдать ему должное, не обиделся, даже наоборот: он перестал называться своим настоящем именем и теперь всем представлялся исключительно этой кличкой. Прозвище ему очень нравилось, и со временем он научился поддерживать свой статут развратника еще ярче, одеваясь ярко, да выражая весьма недвусмысленные мысли относительно своих прекрасных одноклассников. Однако тем это казалось игрой – за несколько лет обучения ребята привыкли к эпатажному поведению Луссурии, потому на его попытки словесных домогательств никто не обращал внимания. Хоть слухи о том, что мужское общество военной школы плохо повлияло на его ориентацию. Луссурия же всегда говорил, что просто любит все прекрасное, в самом деле, он же не виноват, что чаще его окружают прекрасные мужчины?
После той памятной выходки на плацу, юный ученик военной школы был лишен каникул и выходных, потому домой, к родителям он попал только через полгода. Отцу, конечно, об этом доложили, потому Луссурия ехал домой со странным чувством волнения: что тот ему скажет? Он как всегда будет жалок в своих попытках призвать парня к порядку, а потом еще обязательно скажет что-то вроде: «Боже-боже, глупый сын! Как я теперь буду смотреть в глаза начальству, что же они скажут? Айя, они будут так недовольны… так недовольны…» – от осознания этого становилось противно. Отец всегда был жалким и слабым человеком, фанатично служившим таким же слабакам; и его сыну иногда почти хотелось, чтобы тот проявил жесткость и твердость в решении хоть какого-нибудь вопроса, пусть даже в отношении его самого – Луссурии.
Но надежды не оправдались. В тот вечер в сторону сына из уст отца летели только жалобы и страхи. Отец был жалок и мерзок. Плюнув на него и его попытки призвать ребенка к порядку, Луссурия ушел из дома и почти месяц долгожданных каникул прожил в секции борьбы Муай-тай, ночую на матах. Он усиленно тренировался, с таким остервенением вколачивая тренировочный мешок с песком в стену, что даже наставнику, который всего верил в талант этого парня, показался странным. «Он выпускает пар» – думал он и уходил, не выключая света на ночь в зале. «Но сколько же в нем этого пара?» – думал он, меняя тренировочные мешки и груши и открывая окна: наставнику казалось, что после занятий Луссурии всегда становилось невыразимо жарко. Как будто палящее итальянское солнце выжигало высокие окна, жаром оседая на полу.
Последующие несколько лет Луссурия каждые свободные выходные проводил в этом самом клубе, лишая себя навязчивого и мерзкого общества отца, с каждым разом все больше понимая, насколько он жалок и насколько же ему самому, Луссурии, не хотелось бы быть настолько жалким. К тому времени парень закончил военную школу и поступил в военное училище, где все было не в пример строже. Терпеливые и понимающие наставники в школе показались ангелами милосердия по сравнению с теми, кто принялся муштровать новичков в училище. Первая же неделя обучения закончилась карцером – дирекция не оценила эпитажного стремления молодого курсанта украсить строгую черную форму и выкрасить две пряди на коротко стриженной голове в неуставной синий цвет. А потом была вторая неделя, третья – и снова карцер. Второй месяц учебы – и снова карцер. Полгода, а дисциплинарных замечаний в личном деле больше, чем у некоторых за все годы обучения. И покатился бы Луссурия из училища вон, если бы не отличные рекомендации его как курсанта и бойца, да идеальный по оценкам табель успеваемости. На занятиях парень показывал внушающие результаты и боевые навыки: усидчивость, умение подмечать детали, а потом анализировать их, а так же позитивно переносить жизненные перипетии, а значит освобождать разум от ненужных мыслей, позволяли сосредотачиваться на конкретном задании, теоритическом и практическом, и выполнять его с блеском. В боевых навыках странный парень тоже не уступал остальным курсантам, если не превосходил: он был в прекрасной физической форме и занимался усиленно и с удовольствием. Потому дирекцией училища было принято решение перевоспитать его. Но получалось не очень. Месяца не проходило, чтобы Луссурия не прохлаждался в карцере, за что был, кажется, пожизненно лишен любых каникул, даже Рождественских и Пасхальных, и уж тем более выходных. Посещать клуб борьбы муай–тай стало совершенно невозможно, и это раздражало. Иногда состояние внутреннего раздражения доходило до того, что казалось, нутро кипит, и нужно было куда-то выплескивать это самое раздражение. Потому парень продолжил свои тренировки в тайне от всех, в подвале уже после отбоя. Уставом было запрещено в стенах училища устраивать драки и использовать «бесчестные методы борьбы», не преподаваемые в стенах училища. Уличная драка, на основе который и была создана борьба, как раз входила в список этих самых «бесчестных» методов». Потому из–за своего страстного увлечения этим искусство Луссурия так же был неоднократно подвергнут наказаниям, что еще сильнее ужесточило его распорядок дня. Но остановиться он уже не мог. Собственное желание махать кулаками было куда сильнее привычного, хоть искусственно привитого желания постигать азы военного искусства, которые, однако,бли совсем не лишними – он это чувствовал, расширяя теорию борьбы туан–тай и привнося и разрабатывая свой собственный стиль боя, который сочетал и классику изучаемого с детства искусства, и правила классических спаррингов, которым учили военных.
Короткие каникулы, которые ему все–таки позволили, Луссурия снова провел не дома, а в тренировочном зале любимого клуба, удивляя тренера лично развитыми способностями.
Второй курс военного училища был еще хуже. Дисциплина царила такая, о какой Хибари в своей Намимори и знать не мог. Рамки ужесточились, со своим неуставным поведением Луссурия и подумать не мог о том, чтобы отправиться на выходные, потому раздражение на ситуацию с еще большей яростью выплескивал в подвале, где у него со временем образовался целый клуб. Только что пришедшие первогодки поразительным образом тянулись к странному, вечно веселому, не смотря на все свои проблемы, яркому второкурснику – он как будто сиял над ними, и за ним хотелось идти, хоть он и не звал. Он в одиночку сиял, но первогодки-промакашки видели в нем не то лидера, не то бунтаря против жесткой системы училища. Не мудрено, что со временем эти дети узнали о его подпольных занятиях грубой неуставной борьбой. Они даже проследили за ним, ввалились в подвал, где до этого не бывало никого. Бить малолеткам морды было как–то не комильфо, а фразы типа: «Уооо, вы что тут делаете? Дава~айте, топайте отсюда! Кыш–кыш!», их не трогали. Некоторое время Луссурия сопротивлялся натиску бешенной юности, а потом сдался, по доброте душевной подумав: а почему бы и нет?.. И это ему дорого стоило. После этой губительной мысли события развивались стремительно: однажды вечером в личное время, часа за два до отбоя, дрянные мальчишки что-то не поделили и затеяли ссору. А потом и драку. С криками, визгами, разбитыми носами, воплями, и громким, членораздельным произношением имени того, кто, по мнению драчунов, был в этом виноват.
– Луссурия! – кричали они и разбивали табуреты о головы друг друга. – Луссурия! – вопили они, не то призывая его на помощь, не то обвиняя во всем, что произошло.
Последствия не заставили себя долго ждать. «Не смотря на ученические успехи и талант, курсант не обладает теми качествами, которые необходимы военному. Он не имеет никакого понятия о субординации и дисциплине, злостно нарушает режим, не уважает Устав и наставников, не осознает понятия гордости курсанта нашего училища, а потому… должен быть исключен без права восстановления», – речь старшего куратора была яркой и эмоциональной. Быстрее, чем Луссурия успел изумиться, он был с позором исключен из училища и выброшен на улицу. При нем остался небольшой чемодан одежды, ключи от родительской квартиры и перчатки, в которых он тренировался. От одной только мысли о родителях в омерзении сводило зубы: парень скривился и зашвырнул ключи в ближайшую помойку – теперь надо было жить как–то самому. Оказалось проще сказать, чес сделать. Парень в непонятной одежде(форму у него отобрали, потому остались только по–пижонски клешенные брюки, две рубашки оранжевого и розового цвета, меховая накидка, комплект нижнего белья лилового цвета и кроссовки с зелеными шнурками) и со странными замашками чудаковатого гея производил неприятное впечатление, потому все чаще приходилось махать на улице кулаками. В одной из таких драк Луссурия познакомился с парнем, который, вдохновившись его боевыми навыками, спросил:
– Не хочешь заработать?..
Заработать очень хотелось, потому что жить было негде, равно как и есть было нечего. Луссурия, со свойственной ему привычкой легко переносить жизненные трудности, только поулыбался, потрепав нового друга по щеке:
– Ты очень вовремя с этим предложением, – улыбчиво согласился он и пошел за парнем.
А парень привел его в очень людное место. Народ в строгих костюмах шнырял туда сюда стремительно по коридору, что–то обсуждая, а потом, как волны перед Моисеем, разошлись в разные стороны, освободив коридор. Луссурия успел только удивленно обернуться на внезапную тишину за спиной, когда получил увесистый пинок в зад, заставивший отлететь в сторону.
– Пшел вон, мусор, – прибило голосом, как камнем сверху.
– Воу-воу, – поднимаясь, проговорил парень в спину уже ушедшему. – Какой… брутальный молодой человек, он истинный доминант! – сложив руки лодочкой, в восторге прокричал Луссурия, прожигая взглядом спину главного блюстителя порядка. – Да это же мой типаж!
– Тихо, – шикнул на него парень, который привел, выразительно округлив глаза, выражая этим всю степень его почтения к удалившейся персоне. – Это же… господин Занзас. – именно с таким выражением в какой–нибудь далекой стране могли произносить: «это же… товарищ Сталин...», – Он наш Босс.
– Босс?.. – вскинул Луссурия выразительные брови и разулыбался еще шире: – Я остаюсь.
И остался. Сначала в составе варийских шестерок, которые не имели доступа кбоссову телук верхушке организации, но которую работал, но через полгода преданной службы был этой самой верхушкой замечен, как боец, безупречно, быстро, легко и с улыбочкой исполняющий задания. Всегда веселый, наконец-то получивший свободу в выборе норм поведения и одежды, он вдруг засиял всеми красками, раскрашивая мрачно-благородную Варию в красные цветам своими нарядами. Именно тогда и в случайном парне с улицы раскрыли потенциал Хранителя Солнца. Встали на места и его непривычная доброта, и умение разрешать конфликты и примирять враждующих… Луссурия как непробиваемый, ослепительный таран несся вперед, сбивая все преграды, не забывая при этом подтирать носы тем, у кого с этим были проблемы. Еще через несколько месяцев талантливый боец, да еще и способный к высвобождению и управлению Пламенем Солнца, на зависть многим из шестерок оказался на месте стажера в первом ударном отряде Варии.
Впервые Луссурия открыто дрался на равных правах с членам организации, когда лидер Варии задумал переворот. А как же можно такому блистательному боссу да не помочь в правом деле?.. Свою часть работы Луссурия выполнил, зачистил западное крыло база Вонголы, но это все равно не помогло. Переворот провалился, а любимый Босс оказался заморожен. Казалось бы, бери да сваливай, пока карающая десница пугающего Занзаса не понаддавала пенделей… но нет, по каким-то только своим причинам Луссурия остался, а почему, спрашивается?.. Не потому что Вария была каким-то потрясающим источником дохода, или ему хотелось убивать… нет. Ответ прост – Занзас. Занзас, как лидер, на самом деле поражает. Луссурия, всегда презиравший собственного отца за неумение отстаивать свою точку зрения, за жалкий лепет и боязнь того, что его посчитают неправым, в мелком тогда еще Занзасе увидел все то, чего не хватало его отцу. Гордость, непоколебимость, игнорирование и пренебрежение общественным мнением. Способность принимать решения и жестко следовать им, вне зависимости от того, что произойдет. Да. Босс был «его типаж». Это не то, о чем вы подумали, маленькие извращенцы~ Это то, что составило фундамент безоговорочной преданности Занзасу и полное разделение его точки зрения на будущего якобы Десятого Босса Вонголы. Этот хныкающий ребенок?.. Босс?.. Не смешите наши очечки.
За восемь лет временного отпуска Босса Луссурия творил безобразия в составе Варии под руководством Скуало, неплохо найдя с ним, и с остальными офицерами общий язык, хоть недопонимания возникают и до сих пор, но куда ж без них. Так же Луссурия развил свое владение Пламенем Солнца, научился активировать его без дополнительных допингов, таблеток, пинков и подзатыльников старших. Так же все это время он развивал себя как бойца, разрабатывая новые удары и приемы.
После того, как брутальность Босса вошла в силу, и он очнулся, вся веселая компания отправилась доказать новому поколению, что они не правы. И что Девятый не прав. Луссурия хоть и тренировался, и выполнял задания все это время разной сложности, но мелому любителю бокса с идеальным, видит бог, телом~ все же проиграл. Не просто проиграл, а с треском, после чего еще долго валялся в госпитале, весь перебинтованный. Те бои вообще оказались какими-то дико провальными. Мысль о том, что Вария не права, никому не пришла в голову, потому весь этот проигрыш списали на чистое везение Савады и подлое поведение Колец Вонголы. Однако, в Варии не очень любят вспоминать этот печальный момент, потому что одно только упоминание о Саваде иллюстрирует «Последний день Помпеи»: громко, ярко и смертельно. Однако, стоит сказать, после буквально свалившихся с неба неведомых воспоминаний о неведомых будущих битвах в союзе с командой Савады, Вария в лице ее Босса чуть поуспокоилась… а может, все дело в том, что Луссурие, наконец, начались удаваться те замечательные стейки?.. Сытый Босс – живая Вария! Да, Луссурия занял свою нишу в этой организации: как истинное Солнце он согревает всех своих сокомандников, вышивая одеялки с гербом, оберегает их от пищевого отравления, готовя самолично, и освещает им их темные дороги, крася голову в ядовито–яркие цвета. Не даром он стал для них всех «мамочкой».
Битва Представителей стоила «мамочке» Варии множества нервов и крови, причем нервов куда больше. А он так старался готовить любимому Боссу вкусняшечки, но это все равно не помогало. Босс пребывал в хроническом состоянии раздражения, капитан орал на всех подряд, но какая же печаль была, когда он внезапно заткнулся. Эти недоноски Вендиче чуть было не угробили будущее Вонголы и Варии, а так же генофонда Италии, и это было просто ужасно: Луссурия практически промочил слезами всю подушку, когда валялся прикованный к кровати избитый и не способный ни на что, кроме как громко паниковать и страдать по соратникам. Но, слава Занзасу, все обошлось, и Скуалло выжил, и Босс оказался при всех своих карающих грязный мусор конечностях, так что веселенькая и кровавенькая жизнь простой группы гениальных убийц продолжается. Все вернулось на круги своя, а Луссурия в промежутках между заданиями изучает шестой том собрания сочинений «Готовим быстро, вкусно и питательно».
*все, что описано в биографии, на самом деле, является авторским домыслом в силу того, что история Луссурии настолько темная, что аж непроглядная. Но если уважаемую администрацию такой дикий осс не удовлетворит, автор всегда готов дельнуть спойлер и оставить романтично-мрачную историю о том, что никто ничего не знает.
6. Внешность
Типичный Луссурия типично прекрасен. Начнем с того, что это изначально молодой, привлекательный, хорошо сложенный мужчина, ростом за метр восемьдесят и весом под восемьдесят кило сплошных мускул. Фигура мужская, правильная: плечи широкие, зад, как это у мужиков водится, маленький, подтянутый, а все потому, что Луссурия делает каждый день зарядку, что не стесняется доказывать, раздеваясь в битвах по пояс, ну, или на крайний случай оставаясь в облегающей майке, что не сковывает движения. Ооо, а вот об одежде солнцеликого хранителя стоит поговорить отдельно, ибо это, как ни крути, самый яркий представитель варийцев. Каждый, кто хоть раз увидел Луссурию, никогда этого не забудет в силу невероятного обаяния последнего. И каждый, кто будет это отрицать, захлебнется своей кровью (эту, без сомнения эпичную фразу, Лус-кун подслушал у своего Великолепного босса, и теперь перед сном каждый вечер тренирует ею свое эпическое произношение – прямой приказ Великолепного). Кто посмеет усомниться, узрев перед собой прекрасного мужчину с модной стрижкой в стиле: «поцелуй меня с разбега, я за деревом стою» – эта прическа – почти самое примечательное в парне, элементы могут меняться, но такие детали, как стильно свисающая на лоб челка, вечно выкрашенная в ядреный цвет, и выбритые бока неизменны. Иногда на голове он даже рисует всякие рисуночки во славу любимого Босса – миленькое такое сердечко.
Черты лица правильные: острый подбородок, тонкие, вечно улыбающиеся губы, прямой нос, брови вразлет, глаза темные, насмешливые, проницательные, но всегда прикрыты не только вечно-отросшей челкой, но и стильными, овальной формы солнцезащитными очками, которые он носит не то ради стиля, не то из абсолютно практических целей сохранения глаз от яркого света очей всех Варийцев – Босса, естественно. Однако, не только глаза итальянца вечно улыбаются, когда по-доброму, когда угрожающе, но и вся физиономия его выражает крайнюю степень эмоционального возбуждения в любой ситуации, диапазон только меняется с совершеннейшего возбужденного восторга при виде очередного великолепного мужского тела, до тонкой, как лезвие, ухмылочки, как никак, убийцы, которая ничего хорошего никогда не предвещает врагам, или совершенней паники. Лицо Луссурии вообще очень живое и выразительное, он не считает нужным скрывать какие-либо эмоции и чувства, потому крайне выразительные брови вечно то взлетают вверх, то недоуменно встают домиком, то хмурятся, съезжаясь к переносице.
Одежду, по старой, вероятно, привычке, вбитой еще в военной школе, предпочитает носить классического покроя, вполне удовлетворяющего запросам вкуса Босса группы ассасинов, но~оо… с существенными дополнениями в виде ярко-розового, белого, красного (в зависимости от тенденций сезона, настроения и положения звезд на небе) мехового воротника, очаровательно украшающими вороту и манжетам, что очень, надо сказать, освежает образ мрачной варийской формы; не у всех есть длиннющие пепельные патлы, или гламурненькая диадема, что имеем, тем и украшаем, как говорится. А в остальном, это обычная белая рубаха классического покроя, длинный темный плащ, белые повседневные перчатки, в зависимости от сезона, тонкие или теплые, костюм двойка: брюки и пиджак, хорошего материала белая рубаха, стильный узкий черный галстук, тончайшего материала узкие труселя и носки черного цвета с розовыми пятками и пальцами.
В бою обычно скидывает с себя форменный плащ, если готовился, под плащем чаще всего простая черная майка, плотно прилегающая к телу, простые штаны на широком ремне с большой бляхой – функционально и удобно, чтобы ничего не стесняло движения и не мешало. С левого бедра обычно свешивается нечто вроде полу-юбки, которая скрывает металлическую пластину на колене до поры до времени от любопытных глаз. Если же бой спонтанный, и майки нет, а только рубаха – Луссурия просто являет миру свою прекрасную фигуру, раздеваясь до пояса. Ботинки носит удобные, закрывающие щиколотку, на прямой подошве и со шнурками.
7. Оружие, способности
Луссурия – Хранитель Солнца Варии. По истории, Хранители этого Пламени всегда имели крепкое тело, а в частности кулаки да ноги, чтобы своим телом защищать семью и пробивать ей путь через все преграды. Собственно, Луссурия это правило собой не опровергает. Крепкие ноги и крепкие кулаки в наличии, из чего делаем вывод, что он контактный боец, это так и есть. В совершенстве владеет таким стилем борьбы, как Муан–тай, однако со временем его улучшил приемами из разных стилей. Как боец, очень ловкий и подвижный, в бою способен быстро реагировать, парировать и адаптировать под себя и свою манеру боя не только удары врага, но и серии ударов. Проще говоря, способен быстро распознавать суть приема и перенимать его. Так же обладает высокой скоростью передвижения, настолько высокой, что в бою при быстром перемещении может имитировать размножение образа: то есть перед глазами противника все расплывается, а потрясающих фигур Луссурии становится несколько. Так же при длительном бое в условиях сильной жары способен собирать с кожи соль, оставшуюся от испарившегося пота, и использовать ее для атак.
Для усиления эффекта и концентрации Пламени Солнца в контактном бою использует специальные перчатки с вшитыми на костяшки шипами.
На левом колене носит стальной щит, которым и старается пробивать защиту врага.
На основе Пламени Солнца использует атаку – Гиночиата Соляре – удар сжатым потоком света.
Так же, как классический Хранитель Солнца обладает способностью регенерировать и накапливать энергию, что делает его бойцом линии тыла.
В будущем Луссурия получит коробочку Del Pavone Серено с потрясающим павлином по имени Кю, ласково называемым Кю-тяном, чьи перья покрыты Пламенем Солнца, который является лечебным. При распускании хвоста его перья начинают светиться; таким образом под Пламенем восстанавливаются все, кто оказались в радиусе воздействия. Так же Пламя стимулирует усиленный рост волос и ногтей.
использую Пламя Солнца и его способность к регенерации является медицинской птичкой: способен восстанавливать ткани, заживлять раны, ускоряя создание клеток, от того волосы и ногти подвергшихся лечения тоже отрастают.
После битвы в будущем, как все Варийцы получил кольцо с изображением животного – своего павлина.
Так же во время битвы Представителей получил красивущее кольцо Варии.
______________________________
8. Контактные данные
Асечка: 577-506-789~
Скайпочат: zavrjadi – жду вас, мои котяточки~
9. Как часто сможете появляться на ролевой?
Раз в два дня точно, возможно чаще.
10. Планы на игру
Найти и отняшить все прекрасные тела мафии~ не забывая при этом исполнять все приказы Босса и Капитана.
Вообще хотелось бы раскрыть персонажа в разных ситуациях, от комических, до тяжело–трагических, посему участвовать готов во всех–всех–всех идеях.
Отредактировано Lussuriya (07-11-2013 01:38:33)
