Уткнувшись носом в вышивку на светлом покрывале, Тсуна старался выровнять дыхание и смотреть одним глазом на видный ему кусок одеяла. Это же просто массаж, у него устали плечи и спина, а Киоко сейчас ему все разотрет и...
Матрас прогнулся под весом девушки, негромко звякнули флаконы на прикроватной тумбочке. Не поднимая головы от матраса, из того положения, что он лежал, Савада не мог разобрать, что делает Сасагава. Но потом матрас опять прогнулся, а на него сверху опустилась Киоко.
Кровь ударила в лицо и много еще куда не надо. Тсуна замер, в первое мгновение забыв дышать и моргать. Так, спокойно. Это просто массаж... Просто массаж... В конце концов, после сегодняшнего утра-то чего стесняться? Наверное...
Нет, не наверное. Киоко словно потряхивало. Благодаря обострившимся чувствам и интуиции Тсуна это ощущал так же остро, как если бы смотрел на них со стороны. Главное не представлять, как она сидит на нем, обхватив коленями бедра, а полы халата распахнулись и...
Какое счастье, что он лежит на животе. Это уже откровенно начинало напрягать. Если он так и будет реагировать на подругу, стыда не оберешься. Да вот только... Не против ли сама Киоко такой реакции. Если это ее собственные эмоции усиливают его собственный внутренний пожар, то тогда она очень даже не против. Более того - сама добивается, потому что то, как она ласкающе вела ладонями по его спине, обводя подушечками пальцев выступающие позвонки, ямки между ребрами, узлы мышц и мускулов, больше напоминало неторопливую ласку, а не массаж.
- Нет, не больно, -вконец охрипшим голосом отозвался Тсуна, чувствуя, что от ее поглаживаний и прикосновений к его плечам и пояснице у него начинать перед глазами все плыть, а воздуха мучительно не хватает. И это притом что он старался лежать спокойно, по возможности ничем не выдавая того, что его самого уже буквально потряхивает от неодолимого желания прижать к себе девушку, сдернув этот дурацкий халат, лишь скрывающий очертания ее тела.
Когда Киоко потянулась к его шее, прижавшись к его спине всем телом, у Тсуны пересохло в горле.
Перевернуться... Ох, знала бы она, как там все напряжено... При одной лишь мысли кровь опять прилила куда не надо, проступая лихорадочным румянцем на щеках, а Киоко еще и закрепила свои слова поцелуем за нещадно покрасневшим ухом. Слава богу, в комнате полумрак и ответ торшера почти не попадал на кровать, лишь изредка озаряемую бледным отсветом молний за окном.
Сглотнув сухой комок в горле, Тсуна пошевелился приподнимаясь на локтях, дожидаясь пока Киоко сползет с него и перевернулся набок, садясь. Надо было бы, конечно, лечь, но ему хотелось видеть Киоко. В полумраке правда белели лишь смутные очертания ее личика да призрачно-бледный в этом отсвете халат.
- Спасибо, - слабо улыбнулся Тсуна и, выпрямившись, потянулся к Киоко, зарывшись пальцами в ее волосы. Наклонившись к ней, он потянулся к ее губам за поцелуем, другой рукой обвивая за талию и притягивая к себе. Девушка была такая же горячая и подрагивала от каждого прикосновения, словно по коже пробегал ток.
Пальцы соскользнули на поясок халата, нащупывая простой узел "бабочку". Пульс оглушительно грохотал в голове, горячее дыхание Киоко срывалось в приоткрытый рот, а по телу разливалась мучительная истома, от которой внутри все сжималось. Хороший был массаж, но, кажется, желание и возбуждение оказались сильнее его страха и неуверенности. Киоко сама дрожала от едва сдерживаемого желания, Тсунаеши это прямо отчетливо чувствовал, еще когда она сидела на нем, а теперь и подавно.
Дернув за пояс, Тсуна распустил его. Не разрывая поцелуя, он мягко сжал плечи Киоко и ласкающе повел по ним ладонями, спуская распахнувшийся халат, пока он не свалился с девушки бесформенной грудой на кровать.
Едва сдерживая рвущееся дыхание, Тсуна вновь приник к губам Киоко, скользнув ладонями по плечам вниз, оглаживая и обхватывая грудь девушки, действуя решительней, чтобы скрыть собственную дрожь и страх.
Неуклюже потянув Киоко на себя, он чуть не потерял равновесие - вот вам и последствия вылаканных бокалов вина, и опустился на согнутый локоть, отчего девушка навалилась сверху. От ощущения ее почти обнаженного прижавшегося к нему горячего тела даже дыхание пресеклось, и Тсуна с хриплым вздохом уткнулся лицом ей в шею, пытаясь совладать с дрожью - то ли нервной, то ли возбужденной.
- Я тебя люблю... - стиснув в пальцах пряди на затылке девушки, а другой рукой прижимая ее к себе, тихо, но неожиданно твердо проговорил Тсуна. Наверное, это был не самый лучший момент для подобного, но, войдя в резонанс с чувствами Киоко, он конкретно так поплыл.

От ответного признания Киоко Тсуна широко распахнул глаза и не смог удержать расплывающейся на покрасневшей физиономии счастливой дурацкой улыбки.
Одно дело - подозревать, догадываться, надеяться, ловить отражение этих слов во взгляде, действиях любимого человека, а совершенно другое - услышать это своими ушами этот тихий ласковый голос, видеть отражение этих слов во взгляде. Так не вовремя получилось и не в той обстановке, что Тсуна себе всегда представлял, да даже тот закатный пляж был куда более уместен, чем... что? Куда уж уместнее, чем когда на тебе лежит, прижавшись к тебе, почти полностью обнаженная любимая девушка? Это слишком маленький залог той ответственности, что он уже берет на себя.
Но после этого взаимного признания словно еще один камень, тянувший его ко дну, где Савада провел всю свою сознательную жизнь, упал с его души, и на Тсуну накатила эйфория. Обхватив ладонями личико девушки, он жадно и с чувством прильнул к ее губам в долгом поцелуе. Но от ощущения скользящей по его боку вниз ладошки Киоко Тсуна чуть приоткрыл глаза и встретился с ней взглядом.
Его губы беззвучно шевельнулись, повторяя за девушкой ее же слова, и прежде, чем он сумел задуматься о их смысле, о том, какого именно рода помощь Киоко имела в виду, Тсуна уже ощутил нежные маленькие пальцы, скользнувшие по его паху вниз.
Тсуна крупно вздрогнул всем телом, глядя на Киоко огромными потемневшими глазами, а щеки, казалось, должны были уже задымиться от стыда. Чувствуя, как в животе все скручивается от ставшего почти болезненным возбуждения, Савада судорожно выдохнул, почти всхлипнул. И отзвук собственного возбуждения он прямо отчетливо видел во взгляде Киоко, в котором было очень много желания и почти никакого намека на утреннее смущение или страх.
- Н..н-нет... - резко охрипшим и подрагивающим голосом выдавил Тсуна, не сводя с девушки расширенных глаз.
Было безумно стыдно и в то же время болезненно приятно, тем более что плавки хотя бы частично, но справлялись со своей задачей не палить, так уж откровенно, как утром контору. И теперь ощущать чужую руку... очень странно и неловко, ведь теперь Киоко могла в полной мере представить себе его возбуждение. Но от самого этого осознания перед глазами все поплыло, словно он не три бокала выпил, а пару бутылок минимум. А уж когда рука девушки медленно двинулась, легонько обхватывая и поглаживая, Тсуна с шумом втянул воздух сквозь зубы и не сдержал сдавленного, тщательного сдерживаемого стона, который все равно прорвался наружу. По телу разом выступила испарина, Тсуна подрагивал от возбуждения, обкусывая губы, и, в какой-то момент, ощутив приливающее еще большее возбуждение, залился пунцом и неожиданно замер с приоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами, которые стали стремительно светлеть, что отчетливо было заметно в полутьме.
Дообнулялся. Молодец.
От такой подставы Тсуна буквально оторопел, ошарашено глядя перед собой, пытаясь дозваться до отключившихся эмоций и органов чувств.
Твою ж мать, Савада... ты и даже сейчас все испоганить умудрился...

- Черт... - Тсуна медленно перевел взгляд на Киоко и моргнул. Золото все еще тлело в его глазах, но взгляд стал более осмысленный и растерянный. - Я гипер-режим использовал, чтобы все чувства и реакции тела гасить... - беспомощно промямлил он и на миг прикрыл глаза. От прикосновения теплых пальцев Киоко к его влажной от испарины щеке Тсуна глубоко вдохнул, задержав на несколько мгновений дыхание.
Только бы не потерять это ощущение... Это даже более нелепо, чем быть импотентом. У тех хотя бы проблемы по физиологической причине... А не потому что какой-то дуралей привык гасить все свои желания и чувства на подлете, что выработал уже рефлекс. Еще и Киоко напугал.
Чувствуя легчайшие прикосновения губ к подбородку, к уголку плотно сжатых губ, Тсуна наконец выпустил воздух и приоткрыл глаза - обычного карего цвета.
- Я дуралей, прости... - начал было бормотать он, но Киоко уже мягко, но решительно пресекла поцелуем все дальнейшие попытки самобичевания.
Тсуна прерывисто вдохнул и неосознанно подался ей навстречу всем телом, подхватывая поцелуй. Напряженные мышцы расслабились, ладони Савады легли на личико Киоко, очерчивая большими пальцами скулы и щеки, скользнул ладонями по шее, убирая приставшие к влажной коже пряди волос, обвел ее плечи, подталкивая к себе. Даже сам невольно приподнялся на колени на матрасе, притягивая к себе Киоко так близко, насколько это возможно. От ощущения ее трепещущего дыхания на лице внутри все вновь приятно екнуло, выводя тело из преднулевого анабиоза, возвращая чувствительность, желания и напряжение в паху. Тело теперь знало разницу в ощущениях после ласк Киоко и ныло, а ощущение прижавшейся к нему обнаженной девушки вкупе с проклятыми плотными плавками и вовсе превращало это в пытку.
Больше он на такие грабли наступать не будет. Только не с Киоко.
- Спасибо, - оторвавшись от ее губ, сипло прошептал Тсуна и посмотрел ей в глаза. Главное, чтобы она не обвинила себя в том, что он себя загонял в ежовые рукавицы из-за нее.
Помедлив пару мгновений, Савада выпрямился и потянул вниз ненавистные штаны с трусами. На щеках вновь проступили темные пятна румянца, ему все еще было жутко неловко раздеваться догола, но если он продолжит зажиматься и мямлить, то это будет, как минимум, неуважением к Киоко, которая поддержала его в такой неловкий и дурацкий момент.
Выпутавшись из штанов, Тсуна поднял на Сасагаву глаза и виновато улыбнулся. Мягко обняв Киоко за плечи одной рукой, он привлек ее к себе и потянулся к ее губам. Подхватив девушку под лопатками, Савада осторожно опустил ее спиной на матрас, все так же не прерывая поцелуя, лишь соскользнул губами на влажную шею, все больше и больше увлекаясь, действуя решительней. Огладив ладонями тяжело вздымающуюся грудь девушки, обласкав ее поцелуями, увлекшийся, сам опьяневший от покорности и отдачи раскинувшейся перед ним Киоко, он скользнул поцелуями ниже - по мягкому животу, оглаживая ладонями бедра девушки. Нежно поцеловав беззащитно выступающие над резинкой белых хлопчатых трусиков бедренные косточки, Тсуна тяжело выдохнул и прижался губами к границе горячей влажной кожи и резинки белья, оставляя выбор за Киоко. Ей вовсе необязательно обнажаться как ему, в конце концов это было его решение, чтобы окончательно подавить свою робость и стеснение, которые, как оказалось, могут выйти очень боком в самый неподходящий момент.

Киоко замерла так же, как и он сам. В ее влажно поблескивавших глазах читались сомнение и замешательство, что вкупе с раскрасневшимися щеками можно было итстолковать больше все же как смущение.
- Понимаю, - с трудом перевел дыхание Тсуна, облизнув пересохшие губы, все так же не убирая руки с ее бедра. Сглотнув ком в горле, он виновато улыбнулся. - Вот уж не думал, что батин подарок может пригодиться... - криво усмехнулся Савада. - Но ведь нам и не обязательно же... прямо до конца. Можно и так...
Как - так - Тсуна представлял очень смутно, потому что шарил в этом, мягко говоря, практически никак, отталкиваясь в основном от прочитанной когда-то хентайной манги и парочки мужских журналов еще до того, как его личному пространству пришел конец и в ней появился Реборн. Сейчас Тсуна для себя, как бы это глупо и беспомощно ни звучало, решил определить план (да, как на очередной дурацкой тренировке) по максимальному расслаблению и притиранию друг к другу. Это чуть было не "почти-обнуление" очень хорошо щелкнуло его по носу как животворящие грабли, поэтому и нужна вся эта прелюдия с ласками и исследованием тел друг друга. Чтобы когда дело дойдет до главного, он не впал снова в ступор и не запорол все.
- Не волнуйся, - Тсуна накрыл ее пальцы, придерживающие трусики за резинку, и сам подцепил их, медленно и решительно потянул вниз тонкий хлопок. Кончиками пальцев он отчетливо ощущал биение пульса, как вздрагивали инстинктивно мышцы поджавшегося живота девушки, мягко огладил ее согнутую в колене ногу, понукая вытянуться и желательно бы расслабиться. Осторожно стянув трусики до коленей, Тсуна поочередно выпутал из них каждую ее ногу. При этом не удержался, зараженный витающим в воздухе возбуждением и предвкушением, и нежно поцеловал каждое ее колено, обласкав губами нежную кожу с внутренней стороны. И только после этого уже подтянулся и выпрямился, глядя на полностью обнаженную девушку. Киоко выглядела так... кровь тяжело ударила в голову, опаляющим жаром расходясь по телу в самых стратегически важных местах.
Склонившись к ней, опираясь на руки, Тсуна вновь прильнул губами к напряженной груди девушки, но почти сразу скользнул поцелуями ниже, клонясь к Киоко все ниже. Выцеловывая подрагивающий живот девушки, осторожно скользнул горячими ладонями по ее бедрам - к внутренней поверхности бедер, оглаживая нежную пульсирующую кожу большими пальцами. Замявшись буквально несколько мгновений, Тсуна прильнул губами к лобку, едва сдерживая трепещущее дыхание, и соскользнул поцелуями ниже. При этом легонько надавил ладонями на ее бедра, мягко, но настойчиво понукая развести колени. У самого сердце подпрыгивало уже под горлом от этого ощущения тока крови под тонкой нежной кожей и дыхание перехватывало от запаха Киоко. Сам едва сдерживая дрожь от гремучей смеси возбудения, предвкушения и все же легкого страха, что он сделает что-то не то, Тсуна мягко поцеловал внутреннюю сторону бедра девушки, осторожно скользнув пальцами ниже, легонько лаская нежную кожу.

Киоко ощутимо дрожала, напряглась, он прямо чувствовал это пальцами. Подняв голову, Тсуна посмотрел на лицо девушки, на лихорадочно потемневшие в полутьме щеки и огромные-преогромные глаза, а Сасагава уже ухватила его за плечи и потянула его к себе, к своему лицу.
- Наверное, стоило... выключить свет? - интуитивно угадывая причину ее смущения, сипло спросил Савада. Но выбраться из объятий Киоко, подняться и дойти до торшера сейчас казалось чем-то совершенно недопустимым, поэтому, наклоняясь к личику девушки за поцелуем, закрыл глаза. Опираясь о локоть, Тсуна позволил Киоко обнять его за шею и слегка навалился на девушку, почти накрыв девушку своим телом. Рука его соскользнула с ее бедра по внутренней стороне. Собственное дыхание парня участилось, ресницы тревожно затрепетали, но от губ Киоко он не оторвался.
Она была очень заведена. Настолько, что у него даже голова закружилась от ощущения этой влаги на пальцах и жара нежной тонкой кожи. На собственных же щеках и ушах, казалось, можно было бы запекать яичницу. Начав с ласковых поглаживаний и мимолетных касаний, чтобы Киоко расслабилась и раскрылась навстречу его руке, Тсуна пытался на ощупь угадать, прочувствовать, где девушке приятны его прикосновения. Все это дико смущало, но покорность и доверчивость вытянувшейся под ним девушки вызывали у него приливы нежности, от которой распирало грудь и перехватывало дыхание. Сейчас, рядом с Киоко, ему хотелось быть сильным и надежным, не потому что его кто-то принуждал, вышвыривая за шкирку на амбразуры, а потому что это было правильно. Похожие чувства он испытывал в гипер-режиме, но это было совсем другое. Здесь и сейчас - более настоящие что ли... Не вызванные измененным состоянием или чудо-пилюлями.
Ощущая пальцы Киоко в своих волосах и вдыхая ее трепещущее очень частое дыхание, Савада, казалось, растворялся в чужих ощущениях, все точнее и точнее угадывая, как нужно ласкать девушку, чтобы ее дыхание срывалось, а тело подрагивало от каждого его прикосновения, что даже как-то позабыл о собственном возбуждении. Кажется, гиперэмпатию в сексе можно было назвать особым видом извращений... Потому что когда ты захлебываешься в чужих хаотичных ощущениях, невольно проецируешь все на себя. Наверное, поэтому Тсуна даже не пытался разделить свои и чужие чувства, и вместе с Киоко вздрагивал, едва сдерживал невнятное мычание от становящегося почти невыносимым напряжения, шумно выдыхал ей в шею и едва сдерживал возбужденную дрожь.

Нет, он конечно догадывался, что у него от переизбытка чувств и ощущений может снести крышу, но Тсуна даже в самых смелых прогнозах не мог предположить, что настолько. Сперва его вынесло из-за Киоко, которую накрыло от его экспериментов, когда он пытался настроиться на нее и прочувствовать ее желания. Каким-то чудом удалось сдержаться, хотя его уже тогда начало колотить от почти неконтролируемого возбуждения, но Киоко явно не собиралась уступать. Теперь уже настала его очередь судорожно комкать пальцами одеяло и обкусывать губы, чтобы не стонать в голос. Распаленный чужими эмоциями и предшествовавшим оргазмом девушки, Тсуна долго не продержался и опомнился уже захлебывающимся воздухом, уткнувшимся носом во влажную шею девушки, обессиленно навалившимся на Киоко всем весом. Сил не хватило даже лечь рядом, Савада только сполз слегка набок. Лишь нащупал испачканные пальцы Киоко и слабо сжал. После чего уронил лохматую голову Киоко на плечо, пытаясь восстановить загнанное дыхание.
С трудом перекатившись на спину, Тсуна прикрыл глаза и прислушивался уже к своим ощущениям.
Все. Нахрен "обнуление". Вот просто нахрен. После такого-то. Ощущения были сродни как после пламени Дождя. Полное расслабление и приятное опустошение во всем теле. Шевелиться не хотелось вообще. Лишь обнимать прижавшуюся к нему Киоко.
- Я рад, - облизнув припухшие губы, сонно улыбнулся Тсуна и, ощутив на себе воодушевленный взгляд Киоко, приоткрыл глаза. - Как-нибудь? - улыбка стала еще шире и пьяней. Киоко еще не поняла, насколько он чувствует эмоции. Это "как-нибудь" явно наступит быстрее, чем они оба думают. Как и то, что просто обнимашек им уже явно будет недостаточно.
- Ага. Отпустило. Более чем, - дурашливо улыбнулся Савада ей в ответ. - Насчет душа не уверен. Ощущаю себя желе, - зарывшись пальцами в растрепанные волосы девушки, он притянул ее к себе и прижался губами к виску.
Душ... Иронично. Учитывая, что с душа считай все и пошло.
- Давай, наверное, тогда я первый, а то боюсь, так и усну, - оглушающая расслабленность и стук ливня о стекло располагали к тому, чтобы просто заснуть. Поэтому Тсуна принялся неуклюже сползать к краю кровати, беспомощно шаря по смятому покрывалу. Куда улетели эти гребаные штаны... Все равно шастать перед девушкой с голой задницей как-то не очень. Даже с учетом того, что между ними было.

Буря постепенно смещалась. Потушив торшер, Тсуна переодевался, натягивая свою забытую пижаму, краем уха вслушиваясь в слабеющий гром снаружи. Пока Киоко в душе, у него есть время привести мысли в порядок и решить, как им быть дальше. Блин... При одной лишь только мысли щекам становилось горячо. Он аж прихлопнул их холодными ладонями, призывая себя успокоиться. Душ немного смыл сонливость и расслабленность, и в голову опять лезли миллион мыслей. Нужных и не нужных. Действительно безумный был день...
Забравшись на кровать под одеяло, Тсуна проверил позабытый на подушке телефон. Все так же никаких вестей от парней. Это уже начинало откровенно нервировать. Особенно с учетом мыслей, что ребята тоже могли угодить в шторм. И не дай бог на море. Воображение рисовало кадры похлеще, чем из фильма катастрофы. Поэтому когда Киоко занырнула к нему под одеяло и прижалась, Савада поспешил обнять ее сзади, зарывшись носом во влажные волосы и отрешиться от всех страхов и опасений. Действительно. День был хороший, хоть и тяжелый.
- Спокойной ночи, - обняв девушку одной рукой за талию, Тсуна выключил звук у телефона и затолкал его под подушку. Об этом он подумает утром. А пока надо ловить последние спокойные моменты, а то как Реборн оклемается и вылезет из лазарета - такой лафе быстро настанет конец.
Слегка сжав пальцы Киоко в ответ, Тсуна отрубился даже быстрее, чем он ожидал, и, слава богу, в этот раз проспал без всяких кошмаров и страхов.
Утром Савада, как назло, проснулся ни свет ни заря. Киоко спала рядом, прижавшись и свернувшись как котенок, будить ее не хотелось, но проверить нужно было все равно. Выкопав телефон из недр подушек, помятый и лохматый Тсуна одним глазом посмотрел на дисплей. Половина восьмого. А еще высвечивалось сообщение "Гокудера Хаято: абонент доступен для звонка". Ну неужели, кто-то наконец изволил зарядить телефон?
Недобро нахмурившись, Тсуна тихонько выбрался из-под одеяла, подоткнув его так, чтобы из-под него торчала только золотисто-рыжая макушка девушки, Тсуна ушел в ванную - заодно умыться и лично дать по шее своей Правой Руке.
Поэтому из ванной Савада вернулся хоть и умытый, но после выволочки, устроенной Хаято, смурной и недовольный. Где-то на шоссе они между Реджо-ди-Калабрия и Неаполем. Да действительно, "где-то". Хотя должны были уже вчера ночевать здесь, в резиденции! Тсуна редко когда выходил из шаткого душевного равновесия, но тут он неожиданно реально рассердился на ребят, которые проторчали на Сицилии челых четыре дня, занимаясь непонятно чем.