Жизнь в Италии чем-то неуловимо напоминала и жизнь в Намимори, и жизнь там, на базе Вонголы в будущем, хотя Киоко была уверена что ничего из этого уже не вернуть. Совместная учеба, ребята  тренирующиеся до седьмого пота - все это было известно знакомо и привычно. Хотя немного нервировало, Тсуна, конечно, говорил, что все нормально, но когда Гокудера-кун и Ямамото-кун сказали, что завтра уезжают, Киоко серьезно задумалась о том, действительно ли все в порядке, и эти тренировки были только для общего развития и в качестве компенсации за потерянное пламя Гокудеры-куна. Хотя то, что с ними  едет Реборн-сан и Бьянки, безусловно обнадеживало. Да и повод для отъезда вроде бы был веский. Но все равно.
После их отъезда поместье как-то внезапно опустело. Сперва старший брат, теперь вот ребята. Конечно, в поместье оставалось ещё очень много людей, тут и Тимотео-сан с его хранителями, и обслуга, и охана. Это не принимая в расчет оставшихся хранителей и друзей Тсу-куна. Но по факту близко из оставшихся общалась Киоко только с Хроме-чан, Футой-куном и конечно же Тсунаеши-куном. И не то что бы этого было мало. В конце концов, ей было чем заняться. А совместное обучение сейчас обещалось проходить довольно волнительно - Киоко вспыхивает от одной мысли об этом, - так что в какой-то мере девушка была совершенно рада такому раскладу, но неприятное чувство что их бросили, когда красный автомобиль покинул двор, побороть не так просто. Хотя, Бьянки, конечно же уже пора домой. Родители, наверное, волнуются.
Некоторое время Киоко уделяет купанию - это бодрит и помогает держать тело в тонусе, - а потом по плану учеба. Вступительные экзамены подбираются все ближе и Сасагава отчаянно нервничает. Если она не сможет поступить, то все было зря. Когда она сообщила родителям, что будет подавать документы за границу те были не слишком довольны, гордились, но довольны были не слишком. И если она не сможет...
Но вместо того, что бы пойти в комнату и заняться учебой, Киоко направилась к комнате Тсу-куна. Во-первых, хотелось побыть с кем-то, что бы разбить наконец, это неприятное чувство одиночество. Во-вторых, хотелось побыть наедине с Тсу-куном, в конце концов, они же встречаются! В-третьих узнать, как он сам - за последние годы Киоко привыкла видеть Тсу-куна исключительно в компании друзей.
На подходе к комнате она встретила Саваду-сана, тот самодовольно ухмыляясь пожелал ей доброго утра и подтвердил, что Тсуна-кун у себя и не занят. И это, на самом деле, делало все легче. Это Киоко все ещё воспринимала Тсу-куна как своего друга, экс-одноклассника и б-бойфренда, а для обитателей этого поместья, он - новый босс, у него есть долг и обязанности, и вот так просто заявляться к нему несколько неприлично и неправильно. Но не записываться же на прием к собственному парню?
- Тсу-кун? - Киоко решительно постучала в дверь. - Доброе утро. Я тебя не отвлекаю?

В комнате что-то грохнулось, упало. разбилось, Киоко неосознанно прикрыла глаза, вжав голову в плечи, и горячо сочувствуя Тсуне-куну. Наверное, ему очень больно. Он иногда такой неловкий. Но голос из-за звери звучал вполне бодро и жизнерадостно, может все и обошлось. Или нет.
- Тсу-кун?!. - шок в голосе скрыть не удалось, да Киоко и не пыталась. У неё даже мыслей нет, что Тсунаеши-кун мог делать до её прихода. Ловил мышь? Крысы? Случайно упасть в такую позу нельзя. - С тобой все хорошо?
Девушка почти  бросилась к столу, но её помощь уже была не нужна: Тсуна-кун встал на ноги, свалив ещё парочку бумаг. Киоко покачала головой, тяжело вздохнув. Тсу-куну нужно лучше организовать рабочее место: теперь же все  это собирать и рассортировывать, если что перепуталось! Присев на корточки, девушка собрала ближайшую к себе стопку бумаг.
- На тридцать третьем, - слегка смущенно улыбнувшись, Киоко поднялась на ноги, передав документы Тсу-куну. - Но меня-то не отвлекают всякие важные боссовские дела!
Это у неё сейчас самое важное в жизни - поступить, ситуация Тсу-куна гораздо сложнее, от него ожидают много большего. А он беспокоится о том, что слегка отстает в учебе! Это, безусловно, важно, и очень важно, но в его жизни сейчас есть более важные дела.
- Беспокоишься? - приблизившись, Киоко накрыла рукой ладонь парня, слегка сжимая его пальцы. - С ними все будет хорошо. Они же просто едут на прием к семье Бьянки и Гокудеры-куна, - склонив голову на бок, она тепло заглянула в глаза Тсу-куна, немного лукаво улыбаясь. - Конечно, заниматься только вдвоем, будет... - Киоко прикусила губу, погладив большим пальцем ребро ладони Тсу-куна. - ...Немного смущающие. И мы могли бы начать пораньше, чтобы привыкнуть, - потому что это действительно смущает. Очень смущает. - Я помогу тебе  догнать меня.

- Зачем тебе курсы? - Киоко покачала головой. Кажется, Тсу-куну надо запретить Гокудере-куну покидать его. Вот уж действительно "Правая рука". О должности и прозвище Гокудеры-куна она была наслышана (впрочем, кто в их классе в Намимори об этом не слышал?). Хотя по мнению Киоко, Тсуна-кун и самостоятельно очень даже неплохо со всем справлялся. Просто ему не хватало немного опыта. Но не все же сразу! - У тебя персональный репетитор! - Киоко вернула усмешку Тсу-куну. Сейчас, вспоминая о том времени, когда она считала Реборна его младшим братом, Киоко понимала, насколько была глупа. Хотя кто бы в действительности счел дошкольника убийцей из мафии, прибывшим, чтобы сделать из школьника босса мафии? В здравом уме никто бы в это не поверил! - А ещё ты и так хороший босс. Я верю в это. Я это знаю. Осталось тебе в это поверить, - Киоко не преувеличивала. Наверное, Тсу-кун действительно этого не видел, но он объединяет людей, побуждает их работать вместе, внушает доверие. И разве это не главные качества, необходимые лидеру? Всему прочему он научится, во всем остальном он разберется. А сейчас, оставшись одновременно без поддержки и Гокудеры-куна и Реборна-сана, Тсунаеши-кун просто растерялся. Но это со временем пройдет. К тому же, не так часто "Правой руке" придется покидать своего "Босса".
Киоко смутилось, глядя в карие глаза парня напротив. Разумеется, они будут заниматься и ничего более! Просто... Наедине. Впервые наедине после того, как объявили себя парой. И это... Волнительно. Настраивает немного не на тот лад. Нет, Киоко была абсолютна уверена, что они будут заниматься и ничего более, но сама теоретическая возможность этого "более" будоражила и смущала. К тому же, она не против поцелуев. Последняя мысль заставила щеки девушки покрыться румянцем. Судорожно вздохнув, Киоко опустила взгляд и затеребила подол светло-голубой юбки.
- Ничего страшного, меня восхищает твоя самоотдача... Тсуна, - Киоко слегка колебалась, прежде, чем произнести последнее слово. Все же это очень интимно, большой шаг в отношениях. Но она довольна. Это делает Тсуну ближе к ней: понятнее и доступнее. Границ становится меньше. - Я понимаю, ты очень занят. И это я должна тебя поддерживать, а не доставлять дополнительные проблемы, - подняв взгляд, Киоко взяла и вторую руку Тсунаеши в свою, переплетая их пальцы. - Но сейчас у тебя есть немного времени для меня? - потому что это действительно было немного обидно. Ладно, много, хотя она в самом деле все понимала и требовать от Тсуны постоянного внимания было бы эгоистично и неправильно. Киоко смотрела прямо в глаза Тсуны: не моргая, не отводя взгляд. Язык на мгновение проскользнул между алых губ, облизывая нижнюю. Девушке казалось, что её мелко потряхивает. Ну, потому что она действительно пришла сюда просто поддержать Тсуну и самой получить от него поддержку в связи с отъездом Бьянки, Гокудеры-куна, Ямамото-куна и Реборна-сана, а не из-за чего-то ещё. Но она совершенно точно ничего не имела против поцелуев.
- Приступим, - тихо выдохнула Киоко. - К занятиям?

Что Киоко безусловно нравилось в Тсуне, так это его доброта, внимательность и беспокойство о других. И эти черты делают его хорошим другом, парнем, боссом. Вонголе повезло с ним. Парням с ним повезло. Ей с ним повезло. Он всегда готов придти на помощь. Но разве грусть и одиночество достаточный повод? Впрочем, если Тсуна настаивал, Киоко отказываться не собиралась. Он бы ведь не стал предлагать, если б это было обременительно? Мысль о том, что "стал бы", Киоко старательно от себя гнала.
- Подождут, - согласилась Киоко, закидывая руки на плечи парню. Тсуна действовал очень, ох, решительно. От  такого Тсуны у неё внутри все дрожало от нежности и предвкушения, мышцы немели от напряжения, а сердце, казалось, вот-вот должно было пробить грудную клетку, так мало ему в ней было места. Охотно подставляясь под поцелуй, Киоко почти мурлыкала от действий Савады, следуя за ним до кровати. И покраснела, когда край кровати ударился ей под колени. Одно дело целоваться, и совсем другое - сидеть на коленях на кровати в комнате у парня, который нравится.
- Да, - Киоко прошептала ответ почти не слышно, опуская взгляд. Все в порядке. Ей все нравится, её все устраивает. Просто это было очень непривычно, стеснительно, волнующе. - Все хорошо, - Киоко положила голову на плечо парня, прижимаясь ближе к Тсуне. - Не беспокойся, - девушка сама провела рукой по своим волосам, перебрасывая их на другую сторону. Сердце бьется быстро-быстро, но не от страха, от волнения. Но ласковые объятия и незатейливые ласки помогают расслабиться, успокоиться, привыкнуть. И какое-то время они именно этому и посвещают. Киоко безумно стыдно отвлекать Тсуну таким способом, но до чего же это приятно. К тому же, она соврала бы, сказав, что не думала о таком, не хотела этого и совсем не надеялась на это где-то глубоко в душе, когда сегодня шла сюда сказать Тсуне "доброе утро". В конце концов, они же недолго. Киоко точно знала: ещё пара минут, ещё чуть чуть - и они сядут заниматься.
Но позаниматься этим утром, кажется, не судьба. Раздался решительный стук в дверь: так стучат те, кто точно знает, что его пустят, должны пустить и как можно скорее. Как Тсуна сказал немного раньше, "работа и учеба будут всегда" - это жизнь, к которой надо привыкнуть и которую надо принять. И, раз уж учеба тут, то, значит, этот день, похоже, вознамеривалась захватить работа. С тяжелым вздохом Киоко отстранилась, соскользнув с колен Тсунаеши, одним взмахом отряхнула юбку, а затем попыталась привести в порядок прическу. Что делать с горящими губами она не знала, а спросить у Бьянки, когда та была ещё тут, не догадалась.

Наверное, раз уж она собиралась и в дальнейшем быть девушкой - женщиной - Босса, Киоко следовало привыкнуть к подобному. К тому, что к нему в любой момент могут заявиться подобные люди - спецформа, оружие, серьезные лица. Киоко неосознанно сжалась, делая шаг назад. Потому что, во-первых, ей здесь не место, её присутствие здесь может вызвать ряд неудобных вопросов - не сейчас, разумеется, сейчас всем было не до этого. Во-вторых, страшно: страх вызывали и сами люди (с такими лучше не шутить), и новости которые они принесли.
Сигнал бедствия? От Реборна-сана? С ним и ребятами что-то случилось? Они же только недавно отъехали живыми и здоровыми! Киоко знала: мир - сложная штука, все может измениться за мгновение. Но знать и принимать - это разные вещи, и все равно каждый раз она отказывалась принимать такие изменения. Киоко побледнела, взволновано сглотнула, сжала пальцы в кулаки. Ей отчаянно хотелось спросить: "Что случилось с ребятами? С ними все в порядке?! Что с ними?!" Но она молчала. Ещё никому ничего не было известно, и оставалось только терзаться предположениями. Её взволнованный взгляд метался с Тсуны на Базиль-сана и обратно, а губа была закушена почти по крови. Никто ничего толком ещё не знает, а её здесь и быть не должно. Эта информация не была предназначена для её ушей - Сасагава понимала это очень четко, но слушала все равно, жадно впитывая все крохи информации. И она была совершенно согласна с Базиль-саном: Тсуне незачем туда лезть с головой. Конечно, желание помочь друзьям, защитить их, спасти - это то, что делает Тсуну таким замечательным Боссом, но... Киоко не хотелось бы даже мысли допускать, что он может пострадать.
Наконец, за охраной Вонголы закрылась дверь, и девушка громко, шумно выдохнула - оказывается она почти задержала дыхание на время пребывания здесь, - и приблизилась к Тсуне, обнимая его по спины, кладя подбородок ему на плечо.
- Все будет хорошо. Они успеют на помощь вовремя, - Киоко отчаянно сочувствовала сейчас Тсуне. Она знала, каково это - сидеть и ждать, не зная толком, что происходит, и надеяться на самый благоприятный исход. Легко потершись носом о шею Тсуны, Киоко попыталась придать ему уверенности и спокойствия, хотя её саму колотило. Реборн-сан попросил подкрепление? Да что же вообще такое там творится?!
- Конечно я помогу, - Киоко протянула руку, забирая переговорное устройство, и опустилась на кровать, вслушиваясь в шум рации. Короткие отрывистые слова, треск помех. Какое-то время Сасагаве потребовалось, чтобы привыкнуть: к названиям, к акценту, к скорости. Живое общение очень мало похоже на учебные материалы. Погружение в среду обитания носителей языка, безусловно, пошло на пользу, но этого было мало. Киоко до сих пор, слушая разговоры местной обслуги, вынуждена была признать, что она понимает лишь половину ими сказанного. К счастью, отряд экстренного реагирования перебрасывался скупыми, короткими и понятными фразами. Но лучше бы они были непонятны. Киоко побледнела и взглянула на Тсуну перепуганными глазами. Она проговаривала перевод про себя и отказывалась в него верить. Этого не может быть.
- К-кто-то ранен. И, кажется, серьезно, - если бы не серьезно, никто бы не стал кричать "Быстро!"  - Но как это возможно? Они  же... Вместе просто поехали на праздник... Или нет? - Киоко с подозрением посмотрела на Тсуну, но потом вновь вернулась всем своим естеством к рации: вдруг скажут ещё что-то важное.

М-мафия, что б её. Во взгляде Киоко отчетливо виднелась обида и недовольство. Она знала, что Тсуна в этом не виноват, но что за глупые привычки проводить дипломатические приемы на враждебной территории? Можно было бы выбрать и более мирное место. Впрочем, Киоко так же знала, что нельзя было выбрать нейтральную территорию. вступление в должность должно  проходить на месте (это логично). Вот только, какого демона семья Бьянки и Гокудеры-куна настроена враждебно?!
- Разумеется они справятся, - Киоко выдавила из себя мягкую улыбку, вслушиваясь в треск рации. - Уже справились. - Пусть треск не  давал толком разобраться, что там происходит, но раз они видят, что рана серьезная и торопятся, значит уже находятся в непосредственном контакте. А чуть позже рация и вовсе подтвердила: они добрались, и все закончилось. Точнее, все только началось.
Поиски медотсека чем-то напомнили Киоко поиск аптечки тем памятным вечером. Хотя они оказаться гораздо удачнее. А поместье гораздо больше и таинственнее: ещё чуть-чуть и Киоко был бы уверена, что попала в мистический детектив или книгу про супер-шпионок. Хотя на самом деле это всего лишь реальность про мафию. Светлые стены, яркий холодный свет - то ли лаборатория, то ли больница, то ли морг. Почему нельзя делать рабочие помещения в каких-нибудь приятных,теплых, пастельных тонах? Ясно, что такая обстановка помогает концентрации, но как же она действовала на нервы! Киоко то и дело поглаживала костяшки пальцев Тсуны, стараясь его поддержать, подбодрить. Ждать - это очень сложно. А  ещё сложнее сохранить самообладание, когда, наконец, дожидаешься. И не перегореть в самый важный момент. Когда станет известно из-за чего именно следует психовать, психовать никак будет нельзя. Только после того, как все  закончится. Или до того, как все начнется. Но не во время.
Как только лифт ожил, Киоко встала на шаг позади Тсуны, положив руку ему на плечо. Её саму всю трясет: кого на этот раз? Кто теперь окажется на больничной койке? Кажется все из ребят там уже побыли. и не по разу. Вот только из разу в раз легче не становилось.
- Готов? - пальцы Киоко сжали плечо Тсуны, передавая невербальный сигнал: я тут, я рядом. Что бы там не было,  они справятся, они  прорвутся. У Вонголы самые лучшие медики - правда ведь?!
Киоко пристально вглядывалась в тело на каталке и не могла поверить. Маленькое, тонкое, окровавленное тело подростка - ребята на его фоне выглядели матерыми волчарами. Вот только волком был как раз он. Киоко тяжело сглотнула, судорожно втягивая воздух в себя, и сильнее сжала пальцы на плече Тсуны. - С ним все будет хорошо. Не может не быть. Это же Реборн-сан, - обняв Тсуну со спины, Киоко уткнулась лбом ему между лопаток. Все это страшно, все это безумно страшно: кровь, смерть, ранения. - У Вонголы лучшие медики, они его вытащат, - Киоко пыталась убедить в этом себя, убедить в этом Тсуну. Парня почти трясло, и это не удивительно. Ранения друзей - это страшно. А ранение того, кто казался недосягаемым - ещё страшнее. Когда Старший брат в первый оказался на больничной койке из-за драки, из-за неё, Киоко просто рыдала в три ручья, выйдя из палаты. И  это не потому, что ей было всего семь.
Оперативники тоже помогали успокоить Тсуну, отвлечь его, дать ему новую информацию, что б он не грыз себя зря, представляя самое худшее развитие событий. Нельзя представлять самое худшее, находясь по эту сторону стекла. Но лучше б оперативники молчали. Знать, что Гокудера-кун тоже ранен, но не вернулся, а полез дальше в логово демонов - это не самое лучшее знание.
- Вот увидишь, с ним все  будет в порядке. Ты ещё от него опять взвоешь, - Киоко встав по правую сторону, взяла Тсуну руку, переплетя их пальцы. Возможно, ей не  следовало тут быть и слышать отчеты оперативников, но никуда уходить Киоко не собиралась. Тсуне сейчас нужна  поддержка.
Операция длилась долго. Выматывающие долго. И для врачей и для ожидающих. Хотя если учитывать серьезность ранения, медики справились быстро.

Реборну не раз доводилось попадать под пули - тогда, еще до превращения в аркобалено. Он не боялся боли, но сейчас его тело было слишком хрупким и не таким сильным и выносливым, как прежнее, да и "своим" Реборн привык доверять. Зная, что все будет хорошо, раз уж кавалерия успела вовремя, он позволил себе отключиться, впасть в забытье на какое-то время.
В памяти остались только обрывочные, размытые воспоминания о транспортировке: шум вертолетных лопастей и озабоченные лица, склонившиеся над ним, перекладывание с каталки на носилки, потому что исторические особняки плохо соотносятся с понятием "безбарьерная среда", позвякивание креплений штатива капельницы, яркий свет в операционной, в него втыкают иголки - система для переливания крови и уколы обезболивающего... Снова забытье, а может, сон - и вот звук открывающейся двери заставляет придти в себя, рывком возвращаясь в реальность. Профессиональная привычка - всегда быть настороже.
Тсуна. Киоко. Бледные и напуганные.Да ладно, рано еще поминки заказывать! Благо, Реборн чувствовал себя куда как лучше, чем несколько часов назад - спасибо медикам и пламени Солнца. Так что упустить возможность повоспитывать своего ученика не мог. Стянув кислородную маску свободной от игл капельниц рукой, лучший из киллеров издал хриплый стон, наводящий на мысли о зомби из фильмов ужасов:
- Нгхххр... Тсуна... Подойди... - сейчас, после такой потери крови, изобразить помирающего не составляло никакого труда. Так что Реборн всем видом показывал, что готов откинуть коньки, вот только напоследок простится с любимым учеником. Ну а что, хрестоматийная сцена из кучи штампованных киношек, - Ближе...
Собственный голос звучал даже слабее, чем предполагалось, чем добавлял достоверности. Дождавшись, когда Савада выполнит просьбу и наклонится, чтобы получше слышать, Реборн дрожащей от слабости рукой вцепился в вихры на затылке ученика, заставляя нагнуться сильнее, почти вплотную, и шепотом рявкнул:
- Яйца в кулак собери! Девушка смотрит! - даже в таком состоянии вышло более-менее убедительно, - Не вздумай сопли на кулак наматывать... Я в порядке. Воды дай, - ну, во-первых, чтобы Киоко успокоилась, а во-вторых, пить действительно хотелось. Горло пересохло, так что пришлось потрудиться, чтобы шептать достаточно четко и ровно, не запинаясь после каждой пары слов. Выговорить целую фразу было сложнее, чем изображать умирающего на последнем издыхании.
[NIC]Reborn[/NIC][AVA]https://pp.userapi.com/c850136/v850136672/8632c/r2Woi2mdcJI.jpg[/AVA][STA]Katekyo Hitman[/STA][SGN] [/SGN]

Несмотря на то, что им сообщили, будто опасности для жизни Реборн-сана нет и операция прошла крайне удачно, в палату они все равно входили осторожно. Приборы пищали, мигали, свет нещадно бил по глазам, а Реборн-сан был бледен и хрупок, как переломаная кукла. Все они после подобных ранений выглядели как куклы, как повстречавшись с юки-ону или, что вернее, как жертвы дзюбокко. И всё же Реборн-сан был жив и даже в сознании. Киоко непроизвольно испуганно всхлипнула, когда тот решительно содрал с лица маску. Каков учитель, таковы и ученики! Вот откуда у мальчишек это непомерная тяга рисковать почему зря! Страх и негодование слились в один неодобрительный взгляд. А Тсуна озвучил то, что билось в голове у Киоко. Реборн-сан слишком беспечен, нельзя себя вести так после операции!
Киоко остановилась, не дойдя шагов десять до больничной койки, и встала, опустив взгляд в пол. Сейчас она чувствовала себя несколько лишней. Как бы Тсуна ни проклинал своего учителя, ни жаловался на него, эта сцена хорошо показывала всю глубину их связи, их неуклюжего беспокойства друг о друге. И дышать стало чуточку легче. Сейчас верить в то, что все обошлось, что Реборн-сан выкарабкался, было гораздо проще. Киоко украдкой улыбнулась, услышав такие привычные сетования Тсуны, и смахнула подступившие слезы. По кому именно она пару минут назад была готова заплакать, Киоко не знала: то ли по Реборн-сану, готовившемуся испустить свой последний вдох, то ли по Тсуне, что в тот момент выглядел так, словно сам был при смерти.
- А ему можно? - девушка вскинула голову, встречаясь взглядом с Тсуной и ободряюще ему улыбаясь. Несмотря на покрасневшие  глаза, тот выглядел до неприличия счастливым, и видеть его таким, после прошедшего нервного ожидания, было крайне приятно. Киоко проводила Тсуну взглядом до колбы и обратно, едва  заметно нахмурившись. Врач, конечно, ничего не сказал им по этому поводу, но все же на стаканчик в руке Реборн-сана Киоко смотрела с большим подозрением. Затем все же перевела взгляд на подростка, невольно поджав губы: увидеть в нем не ребенка, а грозного убийцу, никак не удавалось. Не то что бы Киоко вообще когда-либо видела в Реборн-сане убийцу. - Мы рады, что Вы выжили, Реборн-сан. Поправляйтесь скорее.
Киоко сделала несколько шагов вперёд, подходя чуть ближе, но недостаточно чтобы вмешаться в эту доверительную деловую атмосферу. И она честно не старалась подслушивать, хотя ей было чертовски любопытно узнать, что же там всё-таки произошло и как там ребята. На словах про ранение Гокудеры-куна, она опять скомкала пальцами подол юбки, резко втянув в себя воздух. Какого черта группа быстрого реагирования всех не эвакуировала?! Ясно же, что это ещё не конец и Вонгола опять вляпалась в войну!

- Да, от воды хуже не будет. Наоборот, - ответил Тсуна Сасагаве. К сожалению, ему слишком часто приходилось выхаживать пострадавших друзей, и уже даже он худо-бедно научился разбираться в ранениях и первой помощи к ним.
Пока Реборн жадно глотал воду, Тсунаеши смотрел на подрагивающую от слабости руку наставника, сжимающую стаканчик, и пытался свыкнуться с этой новой мыслью. Что даже непобедимого бывшего аркобалено Солнца можно вот так подстрелить, что он будет лежать как поломанная кукла. Обычно Реборн хорошо закрывался, но сейчас он фонил болью, злостью и досадой так, что у Тсуны заломило в висках. Реборн ненавидит проигрывать или оставаться в дураках. Это была пиррова победа, потому что все могло обернуться гораздо страшнее. Другие ребята целы и, стало быть, продолжили миссию. Но на душе теперь было неспокойно - это мягко сказано. Они не успели доехать даже до парома, а их уже атаковали. Что же их будет ждать на Сицилии?
- Нужно было оказаться на смертном одре, чтобы ты кого-то похвалил? - Тсуна не сдержал дурашливой улыбки и осторожно поправил подушку под головой раненого. - Значит, те тренировки не прошли даром. А то я в какой-то момент, что все учителя так восприняли их в штыки, решил, что это все пустая трата времени.
- Захватили? И... что теперь? - Тсуна озадаченно нахмурился и выпрямился.
Реборну нужно восстанавливаться после ранения и операции, а ему... Что должен делать глава семьи в подобных обстоятельствах? Это же, вроде бы, в юрисдикции СлужБеза Вонголы?
Рука вновь дернулась к карману брюк, где лежал телефон, но Тсуна силой воли заставил себя убрать руку. Если он постоянно будет звонить Гокудере, словно хватающийся за материну юбку ребенок, то какой из него получится руководитель.
- Хорошо. Отдыхай. Я потом... проведаю тебя, - неопределенно проговорил Тсуна, повернувшись к терпеливо дожидавшейся его Киоко. Здравый смысл и вонгольское чувство жопности непрозрачно так намекали, что на сегодня для Киоко достаточно эмоциональных встрясок и близкого знакомства с буднями мафиозной семьи. Не говоря уже о том, что только благодаря Киоко, он не ударился в панику и смог это пережить.
Приобняв девушку за плечи, Тсунаеши повлек ее к выходу из медотсека. Медленно идя по пустынному коридору, в котором каждый шаг отдавался эхом от облицовки пола и стен, Тсуна негромко проговорил:
- Тебе лучше вернуться наверх, в резиденцию. Понятия не имею, что там сейчас происходит, мне это уже заочно не нравится, но я должен расспросить Базиля. Возможно, и тут им понадобится мое присутствие вместо Гокудеры, - остановившись перед створками лифта, Савада повернулся к девушке лицом.
Взяв ее личико в свои ладони, Тсуна благодарно смотрел ей в глаза.
- Спасибо тебе. Ты даже представить себе не можешь, как здорово ты меня поддержала, - огладив подушечками больших пальцев ее щеки, он с чувством поцеловал Киоко, вложив в поцелуй всю свою благодарность и нежность. Даже сам поцелуй вышел другим - более уверенным и напористым. Более взрослым что ли. Эта встряска сегодня в понимании консервативно воспитанного Тсуны был нехилым таким шагом вперед в их пока еще неуклюжих и робких отношениях. Он слишком ценил и уважал младшую Сасагаву, и, наверное, именно по этой причине боялся лишний раз сделать шаг навстречу. Чтобы не показаться нахальным, навязчивым, бесцеремонным, не заботящимся о чувствах девушки.
- Нам еще заниматься. Я зайду за тобой, как освобожусь, - с сожалением оторвавшись от ее губ, Тсуна напоследок чмокнул ее в лоб и улыбнулся, нажав кнопку вызова лифта.
Дождавшись, пока Киоко поднимется наверх, Тсуна снова вызвал кабину, но нажал минус третий уровень. Улыбка сошла с его лица, уступив место напряжению.
Базиль и группа быстрого реагирования нашлись в секции, в которой Тсуна бывал от силы пару раз да и то на общих экскурсиях. Захваченных наемников расселили по комнатам, и с каждым уже работал дознаватель от Вонголы. Но вот судя по реакции, подручные Данте не спешили делиться информацией.
- А это... обязательно? - Тсуна зашел в комнату для допросов именно в тот момент, что боец СлужБеза наотмашь съездил по физиономии сидевшего со закованными за спинкой привинченного к полу стула руками.
- Это лидер той группы. Получал напрямую приказы от Марко, - ответил Базиль ровным голосом, наблюдая за "обработкой" пленника. - И единственный знает, как с ним связаться. Именно на его телефон звонил Марко там, на шоссе.
- Много ли удастся добиться побоями? - от еще одного смачного удара, от которого голова мужчины откинулась назад, Тсуна чуть поморщился. - У них же за разглашение участников контракта и заказчика полагается наказание. Надо как-то по-другому... - поколебавшись, Тсунаеши подошел к наемнику и остановился перед ним, сделав знак прекратить допрос.
- Базиль-кун, пожалуйста, переведи, - попросил Тсуна, глядя на покрасневшее от расплывшихся багровых кровоподтеков лицо мужчины, с ненавистью глядящего на него заплывшим глазом.
- Я знаю, что вы связаны обязательствами с заказчиком. Но как Десятый босс Вонголы, я хочу предложить вам сделку. Вы поможете найти человека, пытавшегося убить моих друзей, а мы обеспечим вашу безопасность.
Лицо Базиля приобрело странное выражение, но он послушно перевел обращение Савады для наемника.
Заплывшая проколотая бровь киллера поползла вверх, а губы расползлись в злорадном оскале.
- Scimmia magro dagli occhi stretti. Quindi sei il nuovo capo Vongola? Stammi a bocca aperta. Pensi che ti parlerò da pari a pari? E se ti mando a fare sesso con uno dei tuoi amici gay? Cosa mi farai? - сцедил мужчина и утвердительно качнул головой, словно подтверждая собственные слова. - Niente.
Тсуна заметил, как на лице до этого спокойного Базиля проступили красные пяна. Сам-то Тсуна в ответе уловил лишь несколько знакомых слов, одно из которых ему совершенно не понравилось, так как совершенно не имело отношения к делу.
- Базиль? - повторил Тсуна, посмотрев на друга.
Тот бросил на пленника нечитаемый взгляд, потом посмотрел на Саваду.
- Он не хочет сотрудничать, - лаконично подытожил Базиль.
Нахмурившись, Тсунаеши подошел еще ближе - на расстояние вытянутой руки.
Он спиной ощущал чужие взгляды, направленные на них из-за широкого зеркала, за которым наверняка находилась другая комната, где, наверное, и находились безопасники.
- Еще раз. Предложение ограничено, - глядя ему в глаза наемнику повторил Тсуна. - В ответ на вашу услугу я забуду, что вы пытались убить моих друзей.
Базиль с кислым видом перевел это и даже не успел договорить, как пленник заржал как конь.
- Basta con questo circo. Chiama il vero capo già, - заявил он и смачно харкнул под ноги Тсуне.
Посмотрев на свой ботинок, по которому растекалась слюна с прожилками крови, Савада поднял голову и посмотрел на глумящегося наемника странным непривычно тяжелым взглядом.
В комнате воцарилась звенящая тишина. Тсуна ощущал прожигающие его невидимые взгляды, воздух вокруг потяжелел, словно наливался грозой.
Даже без перевода Тсуна все понял.
Горло сдавило, дыхание перехватило, словно что-то колючее разбухало в груди, распирая ребра.
Не нужно было быть провидцем, чтобы понять: кажется, его только что унизили, расптоптали и сверху еще и харкнули. В присутствии его подчиненных.
- Базиль-кун... - хрипло проговорил Тсуна, подняв глаза на парня. - Я ненадолго отлучусь. Хибари-сан же еще в резиденции?
Базиль словно неосознанно вытянулся по струнке и быстро кивнул.
- Отлично, - тихо ответил Тсунаеши и направился к выходу на негнущихся ногах.

Тсуна молча зашел в комнату для допросов следом за Хранителем Облака и остановился рядом с Кеей перед закованным пленником.
Теперь Савада сильно сомневался, что стоило звать Хибари. Что вообще имел право вмешиваться в этот допрос. Что это решение привлечь не гнушающегося моральными терзаниями Кею не дискредитировало его как "босса" окончательно. Там, наверху, на деловитый вопрос Хибари про его "задачи на допросе" Тсуна сдавленно вякнул: "Не убивать. Нужна информация". Теперь то, что происходило, казалось Тсуне чудовищно-неправильным. Не говоря уже о том, что Савада своей гипер-интуицией чуял, что в комнате наблюдения собралась куча народа на "бесплатное шоу". И ему было физически плохо от нахождения тут. Когда Кея коротко врезал по челюсти вновь начавшего отгавкиваться наемника, Тсуна едва сдержался, чтобы не поморщиться от этого глухого треска, с которым окованная металлом тонфа врезалась в кость.
Дознаватель и Базиль явно не отличались таким фиалковым отношением к пытавшимся убить людей Вонголы бандиту, так что службезовец охотно включился в игру и принялся напару с Кеей колоть ублюдка. Базиль держался чуть в стороне, было видно, что происходящее ему неприятно, но он хранил молчание и, похоже, записывал процесс допроса на диктофон.
А вот Тсуна с каждым звуком удара, от глухого хруста, с которым ломалась очередная кость, и от каждого вопля бледнел все сильнее. Обхватив крест-накрест себя за локти, Савада смотрел на то, как Хибари превращает в кусок отбитого окровавленного мяса, и едва сдерживал прошибающий его озноб. Это ощущение чужой боли, сам процесс пытки, который он ЛИЧНО санкционировал, было просто невыносимым. Тсуна уже сто раз успел себя проклясть. Если ты бесхребетная медуза, то какое ты имеешь право заставлять других выполнять за тебя грязную работу? Да, Кея по части выколачивания пыли из нарушителей был профессионалом и уж его-то точно не трогала моральная сторона вопроса.
Но от последующих действий Хранителя Облака, кажется, на миг онемел сам дознаватель от безопасников.
Тсуна вздрогнул, расцепив руки, напряженно глядя на Хибари и визжащего от боли пленника, в расширенных темных глазах Савады промелькнула целая гамма чувств.
Не ожидал. Это было страшнее, унизительнее и отвратительнее побоев.
Господи, что же он наделал...
Тсуна сам не успел этого осознать, а он уже рванулся к нанесшему наотмашь удар Кее. Удар тонфой разорвал опухшую натянутую кожу на лице отрубившегося пленника, широким веером брызнула кровь, попав на лицо и на рубашку Тсуны, в инстинктивном жесте вцепившегося в запястье Хибари.
- Хибари-сан, хватит... Он без сознания... - охрипшим голосом еле выговорил Тсуна.
Посмотрев на обвисшего на стуле покалеченного человека, похожего на отбитый тонфой кусок окровавленного мяса, Тсуна почувствовал, что его накрывает, и едва сдержал рвотный позыв.
- Я в порядке... Все нормально... - вяло махнув шагнувшему было к нему Базилю, Тсунаеши двинулся к выходу.
И столкнулся с отцом.
Точнее он выглядел как отец, но тот взгляд, с которым Йемитсу обвел его, само ощущение угрозы, исходящее от Советника Вонголы, напоминало ледяную стужу. Отец смотрел на него как на того, привязанного к стулу.
- На пару слов, - на плече парня сомкнулись словно отлитые из стали пальцы, и Йемитсу толкнул сына в ту самую комнату для наблюдения за допросом, теперь уже пустую. Абсолютно темная, с каким-то узким столом и парой металлических стульев, она освещалась лишь тусклым светом через наблюдательное окно.
- У тебя что, совсем яиц нет? - закрыв дверь, Йемитсу повернулся к Тсуне.
Тот ничего не ответил. Обхватив себя руками, Тсунаеши смотрел куда-то в темный угол.
- Сперва ты пытаешься договориться с этим отморозком. Эта мразь стреляла по автомобилю с твоими друзьями из гранатомета и, поверь мне, не испытывала никаких моральных терзаний, - безжалостно, припечатывая каждым словом, начал говорить Йемитсу. - Потом приводишь своего штатного палача и велишь разобраться с ним за то, как этот ублюдок тебя опустил. Я на миг даже допустил, что ты сможешь хотя бы немного снивеллировать нанесенное тебе и всей семье оскорбление. А дальше ты делаешь вот это, - Ймитсу рывком схватил Тсуну за руку и дернул к себе, встряхнув как кучу ветоши. - Так, по-твоему, должен вести себя Босс мафиозной семьи?
- Избивать пленника в отключке? - Тсуна попытался освободиться, вскинув голову и зло и затравленно уставившись на Внешнего Советника. - Это низко.
- Как и то, что ты проглотил, как тебя назвали педиком и порекомендовали позвать НАСТОЯЩЕГО босса? - Йемитсу отпустил руку парня. Ему пока еще удавалось удерживать на лице нарочито отстраненное выражение, но Тсуна чувствовал его брезгливость и разочарование. - Если лезешь во взрослые разборки, то и веди себя соответственно.
Считая разговор законченным, Йемитсу направился к выходу и покинул комнату.
А Тсуна еще несколько бесконечных минут стоял у светлого прямоугольника окна и таращился бездумным взглядом на обвисшего на стуле бандита.
До своей комнаты Тсуна добрался словно в тумане - как был, со следами подсохшей крови на рубашке и лице. По правде говоря, он об этом даже забыл и даже напугал своим видом Докуро, встретившуюся ему на пути. Проигнорировав испуганные возгласы и вопросы, что случилось и не нужна ли ему помощь, Тсуна проковылял на автопилоте мимо. Сейчас ему хотелось только одного - добраться до комнаты и закрыть дверь, не зная, куда деваться от стыда.
Захлопнув и заперев дверь, Тсуна привалился к ней спиной и сполз на пол, уткнувшись лицом в колени.
Кажется, он все-таки ошибся. Все они ошиблись. Не того они человека сделали преемником Девятого. Да будь он хоть десять раз потомком Примо, он только и может, что пыль в глаза другим пускать, притворяясь тем, кем он на самом деле не является. Не может быть мягкотелый слабак главой такой организации. Пытаясь хоть немного исправить ситуацию, он сделал все еще хуже.
Чувствуя, что его накрывает и что это будут даже не рыдания в стиле Ламбо, а что-то похуже, Тсуна до боли закусил костяшки пальцев, чтобы не издать ни звука. Лишь сдавленное мычание, похожее не то на подвывание, не то на скулеж, прорывалось наружу вместе с хлынувшими из глаз слезами.
Яиц нет, педик, неженка - каждое слово как очередной камень на шею. Как был ни на что не годным "никчемным Тсуной", так им и остался. И этого не изменить, как ни старайся.

Тсуна настолько глубоко ухнул в эту бездну отчаяния, что даже не сразу сообразил, что за мягкие руки обвили его за плечи, притягивая к себе, пока он не уткнулся мокрым от слез лицом в теплую шею и пушистые пахнущие цветочным шампунем волосы. Такой родной успокаивающий запах... Инстинктивным движением Тсуна расцепил руки и обхватил Киоко за плечи, стиснув пальцами легкую ткань блузки.
От девушки исходило почти осязаемое тепло, пальцы легко зарывались в его волосы - эти успокаивающие, родом откуда-то из детства прикосновения, когда трусишка и плакса Тсуна в очередной раз пугался какой-нибудь соседской чихуахуа "Баскервилей", а мама его утешала и сетовала, как можно всего бояться.
- Спасибо... - сорванным охрипшим от сдерживаемых эмоций и слез прошептал Савада, еще крепче обнимая девушку. Его все еще потряхивало от эмпатической отдачи внизу, но забота Киоко, ее желание помочь и утешить его были лучшим лекарством для него, словно заглушая его собственный стыд, боль и страх.
Понемногу ему становилось легче. То ли это медитативное легкое раскачивание, словно баюканье ребенка, то ли тепло Киоко, но Тсуна смог задавить рвущееся откуда-то изнутри хлюпанье и внутреннюю трясучку и немного расслабился, обессиленно уронив девушке голову на плечо. Даже дышать стало легче, словно исчез сдавливающий грудь обруч, возникший с того самого момента, как он пошел за Хибари.
Неизвестно, сколько они так просидели в обнимку. В комнате было темно, шторы были полузадернуты, но, наверное, оно было и лучше. Меньше всего ему хотелось бы, чтобы Киоко видела его перекошенную опухшую от слез физиономию.
- Я сделал ужасную вещь... - тихо проговорил Тсуна. - Струсил. Опозорился перед СлужБезом. Перед отцом... Не надо было лезть в этот допрос... Если не готов допрашивать...
Киоко поймет. В этом он был уверен. Она вообще очень многое понимала, хоть и не показывала виду, выдавая свои чувства или страхи мимолетными жестами или взглядом.
- Ты не хочешь это знать, поверь, - приподняв голову, Тсуна посмотрел на ее смутно белеющее в темноте личико и ласково провел по ее щеке ладонью, зарываясь в волосы. - В такие моменты так малодушно хочется бросить все и сбежать в Намимори, поджав хвост. Но при мысли, что место босса может занять кто-то вроде Занзаса, мне становится страшно.
Нашарив сервант возле двери, Тсуна уцепился за него свободной рукой и подтянулся, поднимаясь, другой рукой все так же обнимая Киоко, и на ощупь поискал выключатель торшера возле двери.
Свет резанул по глазам. И наверное, это было ошибкой. Никого бы не украсила бледная физиономия с покрасневшими опухшими глазами и слипшимися от слез ресницами, вдобавок испачканная подтеками чужой подсохшей крови, которая россыпью бурых капель и подтеков красовалась на его когда-то голубой рубашке.

- Ну... теперь я тоже думаю, что не стоило туда соваться... - вздохнул Тсуна, болезненно щурясь на свету. От вскрика Киоко он невольно вздрогнул, вскинув на нее глаза.
- Что... - начал было он, но девушка уже коснулась его лица, размазывая пальцами по влажной коже подсохшую кровь. Медленно до него дошло осознание, Тсуна только сейчас сообразил, как выглядит. Опустив глаза, он оттянул двумя пальцами выбившуюся одним краем из брюк рубашку, молча изучая бурые брызги и подтеки. На пару мгновение он завис, пытаясь вспомнить, где он так испачкался, но тут же вспомнил и содрогнулся всем телом. Тот самый предпоследний удар Кеи...
Киоко не дала ничего ему сказать, крепко стиснув его в объятьях.
- Лучше... Мне уже намного лучше, - честно признался Тсуна, обнимая девушку в ответ. Он, по правде, сперва хотел отстранить Сасагаву, чтобы она не касалась заляпанной кровью рубашки, но потом почувствовал, что это было бы плохой идеей. Опять же, это осознанный ее выбор.
- В душ?.. - на автомате повторил за ней парень, даже забыв, что теперь у него душ ассоциируется совершенно не с тем, с чем надо. Даа... Ему самому было тошно видеть на себе последствия сегодняшнего неудачного знакомства с вотчиной СлужБеза. - Может, если пару бокалов вина. Ребятам, вроде, помогает расслабиться. А так не знаю, я не пью же...
Определенно, он не заслуживает этой чудесной девушки. Словно его личный ангел-хранитель. Для малохольного недоБосса-неудачника...
- Можно быть добрым и хорошим, но при этом быть слабохарактерным и малодушным. Этот хмырь, которого они захватили на трассе, в общем, он высмеял меня. Очень грубо. Позовите настоящего босса, сказал он, - взявшись за пуговицы рубашки, негромко проговорил Тсуна. - Я не знал, как поставить его на место, это было при всех. Я разозлился и позвал Хибари-сана, чтобы он... ему урок дисциплины преподал. Преподал так, что пришлось хватать его за тонфа, чтобы он не зашиб пленника... - стиснув зубы, Тсуна дернул рубашку сильнее, чем следовало, отчего несколько пуговиц отлетели. - Отец сказал, что если уж решил играть в дознавателя и "злого полицейского", нельзя было идти на попятный. А так я выставил себя бесхребетной тряпкой не только перед врагом, но и перед своими же. Босс не должен так поступать... - в сердцах стянув рубашку, Тсуна скомкал ее, еле пересилив желание запустить ей куда-нибудь. - Но я считаю, что мучить отключившегося пленника - жестоко. Не неэффективно, а именно что жестоко и низко. Мы с отцом поругались. Снова.
Растирая руки, враз покрывшиеся гусиной кожей, несмотря на то, что в комнате было довольно тепло, Тсуна вытащил из шкафа, не глядя, какую-то футболку. И только сейчас заметил на столе сиротливо стоящий поднос с ужином. Сердце вновь сжалось от щемящего чувства тепла и нежности к Киоко.
- Уже очень поздно... Если ты хочешь спать, я тут сам как-нибудь управлюсь, - остановившись в дверях в ванную, Тсуна неопределенно повел рукой и смущенно улыбнулся - получилось вымученно, но уже поживее.
Что тогда ей пришлось его полночи извлекать из ванной, а потом бинтовать, что сейчас возится с ним как с ребенком. Но по правде, после тех объятий под дверью ему больше всего хотелось обнять Киоко и не отпускать - часа, два, до утра. Чтобы ощущать ее запах, тепло, слышать легкое дыхание и раствориться в этом чувстве любви и нежности. Это лучше, чем ярость, злоба и презрение, которых он с избытком нахлебался сегодня.

В такие моменты Тсуна невольно начинал понимать Гокудеру, над которым они все, ну если не посмеивались, то сочувственно улыбались, думая, что ураганник много на себя берет и все слишком близко к сердцу воспринимает. На деле оказалось, что иначе и сам Тсуна не может.
- Киоко... - Тсуна почувствовал, что губы сами собой растягиваются в благодарную улыбку. - Я тоже так думаю. Примо наверняка потом тоже критиковали, особенно на фоне решительной экспансии Второго...
Но разговоры о политике разом выдуло у него из головы, стоило ладоням Киоко скользнуть по его груди к плечам. Тсуна невольно замер как был - со скомканной грязной рубашкой в руках, глядя на стоявшую перед ним девушку. И по мере того, как на ее щеках разгорался румянец, так и его затапливало странное ощущение, разливавшееся от ее теплых рук, лежащих у него на плечах. Ну нет... Только не сейчас. Или же... Тсунаеши только сейчас сообразил, как со стороны выглядело его ожесточенное сдирание грязной рубашки с потерей части пуговиц. И теперь уже ему самому от этой мысли стало как-то душновато. Кажется, его опять не в ту степь понесло.
- В конце концов, мертвого нельзя пытать, - сказала тем временем Киоко и словно вздрогнула - Тсуна это отчетливо ощутил. Девушка словно испугалась сказанного.
- На самом деле ты права. Мертвые не дают показания. Как и пытками не всегда можно разговорить. Все в порядке, - Тсуна ободряюще накрыл руками ее поверх своей груди. - Первый шаг к принятию - нужно называть вещи своими именами.
Кстати, о принятии...
Может остаться. Вино. Душ. Эээ... Ассоциативный ряд выстраивался такой, что теперь уже самого Саваду бросило в краску.
- Да. Останься. Пожалуйста, - улыбнувшись как можно более ободряюще, Тсуна, как никогда, был рад возможности сбежать в душ. Чтобы подумать! А не потому что в голову полезла всякая чепуха и непрошенные обрывки воспоминаний.
Врубив теплую воду, Тсунаеши подставил макушку тугим струям и прикрыл глаза.
Так, без паники. Это еще ничего не значит. Ну в смысле, он обещал ее брату вести себя прилично. И вообще Киоко приличная девушка. Да вот только... обычно приличные девушки не таскают на себе полумертвого после садистского кросса одноклассника, не моют его в отключке, не сидят с ним по часу на полу, вытирая ему сопли и выслушивая про допросы и пытки пленников в подвале. И половина из этого даже до того, как они вроде как решили как-то регламентировать свои дружеские отношения. Господи, да о чем вообще может идти речь? Они одним махом как-то перескочили весь этот конфетно-букетный период к суровой правде жизни, которую девушки по идее пугаются и должны держаться подальше. Особенно после упоминаний пыток, допросов, после того, как они несколько часов ждали, как прооперируют Реборна... Та еще романтика. Но Киоко говорит такие вещи, рассуждает так, что Тсуна даже как-то выдохнул. Что ему не придется отделять личную жизнь от Вонголы, не пытаясь огораживать Киоко и врать с три короба, как было до того, как им рассказали правду про Бьякурана и саму Вонголу. И она будет с ним, несмотря ни на что.
К слову о насущных делах...
Сглотнув комок в корле, Тсуна прислонился лбом к запотевшему стеклу душевой и несколько раз глубоко вдохнул. Нужно расслабиться. Полностью. Пусть все идет так, как идет. Мелькнула даже словно озвученная саркастическим тоном Реборна мысль, что хорошо, что он не успел папашин подарок скотчем к его двери прикрутить. Тсуна досадливо поморщился, прогоняя эту мысль и неизбежно потянувшуюся цепочку мыслеобразов, и вновь сконцентрировался на дыхании и своем сердцебиении. Прикрыв глаза, замерев под струями душа, он концетрировался на своих внутренних ощущениях, привычно обращаясь к своему пограничному "нулевому" состоянию, в котором удавалось отбросить все посторонние мысли, сомнения и эмоции.
Выждав так какое-то время, убедившись, что душ смыл не только следы чужой крови, но и все посторонние мысли, Тсуна открыл глаза и вырубил воду. Поискав взглядом, во что можно было переодеться, он нахмурился. Выходить к Киоко в порванной Натсу футболке и растянутых домашних штанах было как-то... Стремно. Но это единственное что нашлось в ванне на сушилке. Натянув штаны и шлепнув на голову полотенце, Тсуна вышел из ванной с твердым намерением закопаться в шкаф в поисках чего-то приличней, но в дверь уже постучали и послышался голос Киоко.
- Да, заходи, - открыв дверь, он пропустил девушку. Ни к чему Киоко лишний раз отсвечивать у него под дверью ночью.
- Ого, - оценив ее улов, Тсуна взял у нее бутыль и попытался разобрать хоть одно знакомое слово на этикетке. Вроде бы что-то сухое. В алкоголе Савада не разбирался от слова совсем. Порывшись в пустом минибаре в поисках штопора, Тсунаеши принялся возиться с пробкой. Определенно душ здорово помог. По крайней мере, удалось расслабиться и слегка отрешиться от произошедшего сегодня.
Стоило открыть бутылку, в комнате сладко и терпко запахло виноградом. Даже сильнее, чем от виноградного сока, что они пили на пляжной вечеринке. Разлив вино по бокалам - по чуть-чуть на пробу, Тсуна повернулся к Киоко.
- Честно говоря, я только на выпускном чуть-чуть саке пробовал, не понравилось. Поэтому, наверное, меня вынесет с пары глотков, - смущенно улыбнулся он, подав девушке бокал.

- Не знаю. Пахнет неплохо. Надеюсь, и на вкус оно такое же, - Тсуна неловко улыбнулся, вспоминая, как Гокудера на выпускном придирчиво перебирал бутылки, по запаху определяя, что пить стоит, а что нет. Ну по крайней мере он там нарыл какую-то бутыль вина, ее и распивал, от саке брезгливо открестившись, вместе с девчонками. Вроде как раз даже с Киоко и Ханой.
Устроились прямо на полу на ковре возле кровати. На столе не было достаточно места, а журнальный столик по высоте и размерам как раз подходил, чтобы выгрузить на него закуску. Ну в смысле поздний ужин. Еды было столько, что хватило бы и на нескольких человек. Не будь, конечно, Тсуна таким голодным. Конечно, это будет дофига романтичным - легкий полумрак, глубокая ночь, соловьи (или кому там размножаться или есть хочется полвторого ночи хочется) поют за окном, девушка, в которую он уже много лет влюблен, рядом с ним с бокалом вина - и он. С отбивной в зубах. И с наколотой на вилку королевской креветкой.
От одной лишь мысли захотелось выпасть в каплю, но от нежного взгляда опустившейся рядом с бокалом Киоко все посторонние мысли у него как-то разом выдуло из головы.
- Как вернулись из будущего, мне какое-то время снились кошмары, - честно признался Тсуна, посмотрев на нее из-под мокрых прядей челки. - Не мне одному, боюсь. Поэтому... да, сегодня был не очень хороший день, но он не сравнится с тем, что все мы пережили тогда.
Глядя Киоко в глаза, Тсунаеши тоже поднял бокал, легонько звякнув краем об ее, и сделал на пробу глоток.
Уууух, вино действительно было хорошим. Терпкое, оно растеклось внутри согревающей, чуть горчащей волной, оседая на языке приятным послевкусием спелых фруктов и корицы.
- Действительно неплохое вино. И крепкое, - выдохнул Тсуна, скинув с плеч махровое полотенце. Аж в жар бросило. До испарины на лбу
Или это не только от вина? Сама ситуация была немного... волнительной, что ли? Наверное, еще с утра, скажи ему кто, что он будет вот так пить с Сасагавой ночью вино, один на один, что никто не будет пытаться ворваться или вмешаться, он бы недоверчиво улыбнулся и смутился бы в край. Наверное, все же стоило одеться и не сидеть перед девушкой в одних штанах, но то ли вино подсобило, то ли Тсуна уже не так сильно зажимался, стесняясь своего супового набора. Да и сложно зажиматься, когда взгляд девушки почти осязаемый. Очень отчетливо вспомнились прикосновения ее нежных рук к его плечам, и Тсуна поспешил сделать еще один глоток. Да, алкоголь отлично расслаблял. Не только после сегодняшних ужасов на допросе, которых он в исполнении Хибари насмотрелся на ближайшие несколько недель точно, но и в принципе, ослабляя самоконтроль.
Подхватив уже остывшую отбивную, Тсуна вонзил в нее зубы и умял в один присест. Когда-то он что-то такое слышал от мамы, негодовавшей на вернувшегося в очередной раз "с заработков" отца, что если пьешь - надо плотно закусывать. Иначе так и будет выносить. Правда, батю выносило обычно от количества спиртного... Но вырубиться сейчас, захмелев от нескольких бокалов вина, было бы вконец стремно, поэтому Тсуна, виновато улыбнувшись Киоко, стянул несколько креветок из морского коктейля и еще одну отбивную.
- Вот всегда бы так кормили... а то одно тесто да тесто... - невнятно пробубнил Тсуна с набитым ртом и свободной рукой поднял бутыль, чтобы повторить. Кажется, его в самом деле отпускало. Словно медленно распрямлялась сжатая пружина внутри. Даже дышать становилось легче. И от этой легкости, словно от избытка кислорода, начала слегка кружиться голова.
- Наверное, тоже надо какой-нибудь тост сказать, - вытерев рот, Тсуна задумался. Все же он не мастак был толкать речи, особенно подходящие для таких...личных моментов. - Как же это... Carpe diem, - посмотрев Киоко прямо в глаза, тихо проговорил он и подал девушке наполненный так же на треть бокал. На мгновение соприкоснувшись с ней пальцами, Тсуна глубоко вдохнул - словно по кончикам пальцев растекся жар, отозвавшись где-то в позвоночнике, от чего натурально мурашки побежали. Он даже озадаченно посмотрел на свою руку, на двойное кольцо атрибута, думая, что это кольцо Неба на что-то среагировало.
Хотя, подняв глаза на Киоко, Савада почувствовал, что у него как-то резко пересохло в горле, и на автомате сделал большой глоток.
- Это значит, "живи настоящим", - не сводя с девушки глаз с заметно расширившимися зрачками, хрипло сказал Тсуна. - То, в чем я поклялся себе, вернувшись из будущего. Проживать каждый миг, как в последний раз, - чуть подавшись вперед, он мазнул пальцами по щеке Киоко, зарываясь в рыжеватые пряди, чтобы притянуть к себе. Обнять и прижать девушку к себе хотелось просто нестерпимо.