Дождавшись, пока из темноты выскочит растрепанная взбешенная Бьянки с пистолетом наперевес, Гокудера захлопнул дверь. Учитывая, что замок был к херам выбит, это их надолго не задержит.
Рванувшись за сестрой, Хаято закрыл дверь на ключ и услышал грохот разбитого стекла и тут же последовавший выстрел Бьянки, подкрепленный ругательством.
Резко обернувшись, Хранитель Урагана в ярости уставился на какую-то...тварь с тентаклями.
- Ебаный стыд... - отступив на шаг, Гокудера сам от души выругался, увернувшись от стрекательного щупальца, которую эта медуза-переросток выплюнула в них. Эта тварь ему чертовски напомнила одну зверушку с базы Меллоне в будущем. Но не может же это быть тот осьминожище?!
- Ури не поможет, я дрался с похожей хуйней на базе Миллефьоре, - Гокудера запустил частичную активацию атрибута Урагана и вскинул модифицированную Стрелу. От стен гостиницы до следующего здания около четырех метров. Значит, придется жестко дозировать пламя, чтобы не зацепить ничего не подозревающих гражданских.
Медуза снова атаковала. Дверь сзади уже ходила ходуном от ударов - продержится от силы минуту-другую, и тогда они точно окажутся в ловушке.
Хаято уклонился, оттолкнув с линии атаки Бьянки, и, сверяясь с визором, выпустил короткий, но мощный залп разрушающего пламени.
Алый шквал ударился об присосавшуюся к окну солнечную медузу, вынося остатки рамы и стекла, но сама тварь держалась крепко и отрываться ни в какую не собиралась. Атака ураганом разворотила монстра по центру, но он тут же заискрился пламенем солнечной активации, затягивая повреждения. Запахло чем-то мерзким. На стенах и потолке повисли желеобразные желтые сопли.
Гокудера оттеснил Бьянки к дальней стене и вновь нацелил на чудовище Стрелу.
- Еще раз... - процедил Хранитель Урагана, высчитывая показатели мощности залпа, чтобы скорректировать дальность и траекторию.
На сей раз он ударил пламенем, сбивающим чужое. Посмотрим, как эта тварь сумеет регенировать с такой же скоростью с замедленной солнечной активацией.
По нервам резанул высокочастотный противный звук, во все стороны брызнули остатки слизи.
И один из комьев угодил прямо на стол, где были разложены папки Альери.
Глаза Гокудеры в ужасе расширились.
Он бросился под удары стрекательных щупалец и попытался схватить то, что осталось от папок, но с криком выронил ошметки - ладони обожгло так, словно он схватился за раскаленные угли.
Время словно остановилось. Гокудера стоял над мерзко воняющей пузырящейся жижей, которой еще несколько мгновений назад был стол с документами о судьбе Лавины, а в голове было пусто-пусто. Лишь сердце колотилось так, что он едва мог вздохнуть.
Нет...
Тускло вспыхнув, пряжка потухла, и частичная камбиоформа слетела с Гокудеры.
Хранитель Урагана ошеломленно уставился на пузырящееся чудовище на окне, не веря в такое предательство.
А медуза уже исторгла из себя целый фонтан дымящейся слизи, полетевшей во все стороны. И прямо в Бьянки, замершую у стены.
Гокудера без раздумий выскочил перед сестрой и вскинул руки, закрывая лицо от летящей слизи.
От жуткой боли, словно кипятком окатившей его левую руку, плечо и частично бок, Хаято взвыл в голос. Снова запахло чем-то мерзким.
Выхватив из подкладки две боевые динамитные шашки, Гокудера швырнул в останки агонизирующей твари и толкнул Бьянки в угол - под прикрытие кровати.
Взрывом разворотило часть стены, но тварь не оторвалась и сейчас. Живучая паскуда попалась, даром что коробочка солнца.
- Это какая-то кислота! - сдирая прожженный пиджак, прорычал Гокудера.

Ураганные скорпионы так жахнули по желеистому чудовищу, что вместе с медузой снесли к чертовой матери всю стену. Кое-как отбросив дымящийся пиджак, Гокудера пытался отдышаться и справиться с болью от ожогов. Что бы оно ни было, но оно проело ткань и попало на кожу. Но об этом он будет думать потом: дверь сзади висела уже на одной петле, через проломы лезли разъяренные ребята в черном и в масках, потрясая пистолетами с глушителями.
- И на закуску вам, мрази... - повернувшись к ломящимся убийцам, Гокудера выщелкнул с обеих рук по еще одной динамитной шашке с горчичным газом, после чего под прикрытием дымовой завесы бросился к пролому в стене. Высота была небольшая, поэтому он максимум пятки ушиб, приземлившись на мощеную мостовую. Рядом озиралась по сторонам Бьянки.
- Цела? - он схватил сестру за локоть, развернув девушку к себе, и бегло осмотрел ее. На нее эта пакость не попала. Слава богу. Страшно было бы себе представить, что бы с ним сделал Реборн, если бы он увидел следы той тентаклевой мерзости на лице своей девушки.
- Пищевая сода... надо найти соду, - хрипло выдохнул Гокудера, чувствуя, что вся левая сторона у него горит так, словно его запекают на медленном огне. Взгляд его метнулся на вывеску маленького ночного супермаркета. - Жди здесь.
Стоило увидеть глаза почтенной сеньоры бальзаковского возраста, когда к ней в магазинчик с грохотом вломился источающий зловоние дыма и жженого мяса бандитского вида парень с заляпанной чем-то и прожженной во многих местах рубашке, который ломанулся не в отдел с алкоголем, а в отдел бытовой химии. Учитывая, что она наверняка слышала грохот, выстрелы и шум потасовки, то ожидать можно было всякого и она даже не стала возникать, когда Гокудера пронесся мимо нее на крейсерской скорости.
- Валим отсюда! - подбежав к Бьянки, хрипло выдохнул Хранитель Урагана.
Впотьмах бегом они добежали до стоянки. Пока сестра выруливала с парковки, Гокудера кое-как содрал с левого плеча расползающуюся и липнущую к коже рубашку и поливал свою руку водой из пластиковой бутылки, прихваченной там же в супермаркете. Вряд ли это могло как-то помочь против ран, нанесенных пламенем Солнца, но если эффект сходен с химическим ожогом, то, возможно, хоть немного поможет. Вылив на себя всю бутылку, Гокудера щедро обсыпал себя содой и откинул голову на спинку кресла, давая рвущийся наружу стон. Больно было ужасно... В жизни не подумал бы, что исцеляющее пламя Солнца можно превратить в такую стимуляцию, что разрушала бы к херам собачьим ткани не хуже сильной кислоты.
- Они уничтожили бумаги... - сквозь стиснутые зубы, чтобы не стонать, процедил Гокудера. Хотя сейчас его волновало кое-что другое.
Выпачканная содой правая рука до боли стиснула пряжку Урагана, и Хаято бросило в холодный пот.
Никакого отклика. Словно это не атрибут Вонголы, а китайская залипуха, купленная на блошином рынке за бесценок.
Хотелось надеяться, что это все от боли и волнения, что это лишь нервы шалят, а не что-нибудь... похуже.

Бьянки повела машину куда-то в темноту. Гокудера даже не уловил, куда именно они выехали, но по фонарям и разметке сперва опознал загородное шоссе, ведущее в предгорья, откуда можно было выехать на ведущий до Палермо спидвей. Правильно, подальше от Мессины и оживленных дорог, где есть фоторегистраторы в проезжающих встречных машинах. А их кабриолет чертовски заметный.
Взяв обрывок простыни, Хранитель Урагана осторожно принялся промокать намокшую соду, которая комьями осыпалась с его руки и плеча. Прижимать сильно не рискнул - пекло все еще очень сильно. Но вроде бы хуже не становилось. А это значило, что реакция замедлялась.
А сестра уже тем временем решила выяснить, что это был за самоубийственный маневр.
Забыл про щиты. Он. Ну да, конечно... Только вот Бьянки, похоже, не поняла, что он утратил контроль над пламенем и не смог бы призвать щиты системы даже при самом большом желании.
- Потерял концентрацию. А там уже некогда было размышлять. Эта пакость накрыла бы тебя с головой, - мрачно отозвался Гокудера. - Я уже давно слышал, что в свободном доступе на черном рынке стали появляться кольца с оружием. Да и когда был на стажировке в Варии 2 года назад, столкнулся с отрядом наемников, вооруженных до зубов пламенным оружием. Вполне себе рабочие модели, как и те, с которыми мы столкнулись в будущем на базе Меллоне. Не удивлюсь, если эта сраная медуза была прототипом того осьминога, которого я разнес, пока мы пробивались с Сасагавой через базу.
Но вообще да. Они вляпались в такое дерьмище, что можно передать только отборной итальянской бранью.
- Что ты там говорила про эскалацию конфликта? Да я от Вонголы могу такую претензию состряпать ультимативного характера, что все сицилийские кланы просрутся кирпичами, - теперь уже и самого Гокудеру потряхивало от бешенства. Хотя от больше от боли. - Потому что у любого хамства должен быть предел. В открытую покушаться на твою жизнь, в присутствии кучи гражданских - это очень грязная работа.
Бьянки свернула в лимонную рощу и остановилась среди зарослей мирта. Теперь их со стороны дороги не заметить, даже если будут искать.
- Боюсь, спрей от ожогов не рассчитан на пламя Солнца, - подняв обожженную руку, Гокудера содрогнулся. Выглядело реально жутко. Хотя, может, это еще сода на коже осталась, но так или иначе ожог был сильный. С пузырями, язвами и еще какой-то гадостью.
- Красавец, блядь... - в сердцах пробормотал Хаято, с отвращением разглядывая обожженное плечо. - Промыть, чистые сухие бинты и укол обезболивающего. Больновато, - нехотя признался он.
Ему уже не единожды случалось получать ожоги, но в основном из-за пороха или возгораний. С ними он знал, как работать, чем мазать. А это вообще ожог пламенем.
- И по-моему, у этой суки было невидимое пламя Урагана. Иначе я не могу объяснить, почему у него такой разрушительный эффект, - откинув голову, Гокудера вздохнул. - Вернемся в Неаполь - сразу звони отцу. Если они решили организовать покушение сейчас, когда ты еще даже не вступила в наследование, то что будет после официального объявления?

- Ты точно не рассматриваешь вариант оставить на время машину? - вздохнул Гокудера, наблюдая за ее хлопотами из-под полуопущенных ресниц. Конечно же, не рассматривает. Это был подарок Реборна. Хотя сам Реборн бы точно им обоим уши открутил бы, что они влипли в такую опасную и мерзкую историю.
На побледневшем лице сестры на миг промелькнуло выражение гадливости, когда она увидела ожог, и Гокудера предупреждающе нахмурился.
- Сестра, если что, я и сам могу себя подлатать, если тебе противно, - проговорил он. - Рука действует.
Болит, но действует. Значит, ожоги максимум второй степени, иначе бы пострадали бы мышцы и связки.
- Жаль. У меня в аптечке точно оставалось три ампулы, - с сожалением проговорил Хранитель Урагана, перебирая в тусклом свете бутыльки и блистеры таблеток. Из анальгетиков нашелся ибупрофен. Хотя подошло бы что-нибудь потяжелее. Такой анальгетик сгодился бы для головой боли. Но с другой стороны, для чего девушкам таскать с собой такие тяжелые препараты?
Бьянки было не по себе. Она мужественно старалась это ничем не показывать, но, когда Гокудера, не сдержавшись, кривился и вздрагивал, он прямо ощущал, как начинают подрагивать ее руки. Слишком бледное у нее было личико, слишком сильно сестра сжимала губы, когда затягивала бинты поверх этих примочек. Спрей, наверное, уже начал действовать, потому что там, где кожа не утратила чувствительность, неприятно холодило и дергало.
Дождавшись, пока Бьянки закончит, Хаято с трудом сел ровнее и встревоженно посмотрел на нее. Кажется, она дрожала, избегая встречаться с ним взглядом.
- Эй... - он никогда не был мастаком нормально разговаривать с девушками, которые раздражали его своей шумностью, сентиментальностью и глупостью, но сейчас Гокудера удержал сестру, зарывшись пальцами в ее растрепанные от быстрой езды волосы. Так и есть, дрожит. Его всегда самоуверенная сильная старшая сестра.
- Спасибо. Ты меня отлично залатала, к утру оклемаюсь, - глядя ей в глаза сквозь стекла очков, улыбнулся Гокудера. - Прекращай трястись, подумаешь, подпалили шкуру слегка. У меня со взрывчаткой и не такая херня приключалась, и ничего же, живой, - мазнув тоже слегка обожженной, но не так критично, ладонью по ее щеке, Хаято откинулся на спинку кресла.
- На крайняк замаскируем камаро брезентом и затолкаем в погрузочный трюм, чтобы не отсвечивал. Заедем с севера, там обычно большегрузы мотаются. Может, удастся сговориться с каким-нибудь порожним дальнобойщиком, чтобы прихватил тачку, - прикрыв глаза, сказал Гокудера.
Вряд ли он сможет заснуть. Вокруг трещали кузнечики, где-то вдалеке орали лягухи, и эти звуки можно было бы даже назвать умиротворяющими, если бы не помойка на душе, от которой хотелось волком выть.
Подремать все же удалось. Проснулся Гокудера, когда рассвело настолько, что над холмами показались солнечные лучи, прорезавшие кроны лимонных плантаций. Судя по тому, что Бьянки спала в откинутом кресле рядом, обошлось без ночных происшествий.
Ожоги болели чуть меньше, но все равно Гокудера ощущал себя сущей развалиной. А без нормальной одежды, прикрывающей эту жуть, на паром даже не стоило и соваться. Даже если им удастся пристроить камаро, то он слишком заметен в таком ободранном состоянии.

Наверное, он слишком громко поерзал, пытаясь вытянуть ноги. Спина затекла, вновь напомнив, что надо бы найти себе нормального мануальщика.
Рядом подняла голову Бьянки. Вид у сестры был откровенно разбитый. Предположительно видок у него был примерно такой же потрепанный. Может, даже похлеще.
- Нормально. Жить буду, - отозвался Хаято, на пробу пошевелив забинтованным плечом. Ожоги болели. Не так сильно, как вчера, но все равно ощутимо.
Но не так, как его самолюбие. Особенно когда растрепанная помятая сестра озвучила самый очевидный выход из их трудной ситуации.
- Дерьмо... - Гокудера поморщился и откинул голову. Это лучше всего характеризовало его душевное состояние и отражало его отношение к предложению сестры.
Да, Бьянки была права. Они не в том положении, чтобы выбирать. Сестра - наследница клана Альери, а он - Хранитель Урагана. Он должен вернуться в Десятому в целости и сохранности. Даже... если придется наступить на собственную гордость.
Унизительно...
- Делай, что считаешь нужным, - тихо ответил Хаято, вытаскивая из кармана пачку сигарет и неуклюже прикуривая. Правая рука слушалась плохо и дрожала даже при попытке щелкнуть кремнем.
Одно согревало душу: папаше вся эта ситуация явно придется не по душе.

Давно Гокудера не чувствовал себя таким бесполезным, растоптанным и униженным. Благо, сестра сама развела бурную деятельность, а Хаято только и делал вид, что дремлет на откинутом кресле. Все равно в переговорах он не участвовал и вообще ощущал себя балластом.
Ситуация складывалась прескверная. Неизвестно, смогла бы Бьянки отбиться, будь она в одиночку. И он бы лишился сестры. Отец явно не до конца сознает, в какое дерьмо они ввязались. По-хорошему, надо было бы предложить свою кандидатуру в ловле этих ублюдков на живца. Объявили бы его наследником Альери, посмотрели бы, кому это невыгодно. Он смог бы за себя постоять.
Ну до того, как он перестал чувствовать пламя Посмертной Воли.
Пока Бьянки ехала на заправку, Хаято все так же усиленно притворялся спящим. Поэтому когда ему на колени шлепнулся пластиковый пакет, Гокудера не сразу сообразил, что оин приехали на заправку, где полагалось ждать отцовской кавалерии.
- Это ты мне что ли шкаф рубашками забила? - распаковав пакет и сорвав пленку, спросил Хаято. - У тебя хороший вкус.
А еще идеально на глаз подбирает размер. Мастерство не пропьешь.
Левая рука слушалась плохо, чтобы натянуть на пораненное плечо рукав, пришлось постараться и потратить лишние десять минут.
Папаня, конечно, не поскупился на кортеж. По-моему, даже на прием к Десятому таких кавалькад не собиралось. И тем противнее было, что это по их душу. Спасибо, что не десять тачек прислали, а только шесть.
Переправа в Мессине. Паром. Все тот же поцарапанный кабриолет. Только вот уже нельзя было выйти на верхнюю палубу и спокойно покурить. Приходилось сидеть в грузовом трюме и медитировать на поднятую аппарель в нескольких рядах впереди.
Чем ближе они подъезжали к резиденции, тем большее Гокудера испытывал раздражение. Неужели эти гробовозки будут сопровождать их до конца?.. Он уже был готов к тому, чтобы затребовать остановить машину и идти пешком. Но слава богу, сестра все же отослала их, когда до резиденции Вонголы оставалось проехать пару-тройку километров.
- То есть я спас твое красивое личико, и теперь ты меня шантажируешь. Серьезно? - Гокудера мрачно посмотрел на сестру. - И что, ты думаешь, Сасагава может сделать?
Не шибко-то солнечная стимуляция помогла залечить раны Занзаса, полученные из-за техники Прорыва Точки Нуля.
- Бьянки, я не маленький ребенок, - разозлено проговорил Гокудера. - Не болтай о том, что случилось. Сицилия неподконтрольна Вонголе. Пока не решим вопрос с твоим наследованием дел Альери, никаких докладов Десятому.

Гокудера мрачно посмотрел на сестру. Нет, конечно же он не надеялся обмануть лучшего киллера Италии с кучей источников и информаторов.
- Мы действительно не знаем, кто на нас напал. Но я не хочу, чтобы это так скоро дошло до Десятого. И по этой же причине не хочу, чтобы меня лечил Сасагава! - сузив глаза, проговорил Хаято. Потому что они узнают об его слабости, возникнут вопросы, и... выяснится, что он не может контролировать свое пламя.
Вот...накаркали. Только этого не хватало.
К ним с радостным лаем кинулся Джиро, выскочивший из парковых зарослей мирта. На миг Гокудеру захлестнула паника. Он даже замешкался, выбираясь из камаро дольше, чем следовало. Рассеянно мазнув ладонью по ушам машущего хвостом пса Дождя, Хранитель Урагана хмуро уставился на выруливших из-за беседки главных ЗОЖников Вонголы.
- Это было личное. За один день Вонгола бы не развалилась, - суховато ответил Гокудера, стараясь лишний раз не двигать левой сторонй. - К тому же я рассчитывал, что ты будешь занят, - выразительно двинул бровью подрывник и сердито скосился на сестру, которая уже попыталась решительно начать расстегивать ему рубашку, чтоб Сасагава увидел фронт работ.
- Блять, я сам, - отпихнув руку Бьянки, Гокудера сам начал расстегивать одной рукой пуговицы. Если уж отстреливаться, то лучше сейчас, где мало свидетелей. А то еще у Десятого гипер-интуиция сработает, придет еще...
Расстегнув рубашку, Гокудера повернулся к Сасагаве и с вызовом уставился на Хранителя Солнца. Благо почти все ожоги были забинтованы и заклеены.

- Нельзя помочь только трупу, - жизнерадостно заявил Сасагава, хотя пламя Солнца уже потушил. Раз ожоги от солнечной активации, то все залить пламенем - так лечит Куу, так любит лечить Реохей - не лучшее решение. Мало ли, как раны отреагируют на внешнее воздействие.  Тут надо действовать более тонко, более точечно, чт бы не простимулировать распространение ожогов. Хорошо хоть у Гокудеры имеется пламя солнца. Достаточно будет простимулировать его, влить свое пламя в пламя Гокудеры, и там уже начнется естественная собственная ускоренная регенерация. хранитель Солнца позволил себе порадоваться этому факту. Лечение, в целом, экстремально не самая сильная его сторона, а уж такое деликатное.
Беззаботно насвистывая, Сасагава вместе со всеми направился в кустики. Хорошее место: светло, свежо и кровь, если что, никто не увидит. Мало ли, как пойдет лечение?
- Во имя экстрима! Коробочки появились на черном рынке? - если это так, то, во-первых, перекрыть поставки противникам, а, во-вторых, Реохей не отказался бы разжиться чем-нибудь. Например, солнечным скальпелем. Хотя, наверное, проще будет обратиться к Джованни-сану с этим. - Это серьезно. Надо сообщить Тсуне.
Сасагава положил руки на плечи Гокудеры, стараясь держать их подальше от ран. Физический контакт - не обязательное условие, но Реохею так было проще. Пламя прорвалось из середины ладони, и он направил его глубже, внутрь тела подрывника, мимо ожогов, к солнечному сплетению. Короткий, мощный импульс.
- Но тебе бы все-таки к врачу показаться, - боксер отступил, с интересом глядя на Гокудеру. Вот сейчас его пламя должно подхватить импульс и начать изнутри восстановление поврежденных участков. - Я все-таки первая помощь, во имя экстрима, а не полноценный врач.
Что-то банальное, не сложное он вылечить может, но если ситуация выходит за рамки банальных физических повреждений, то тут все сложнее.

- Иначе я не могу объяснить, откуда была эта медуза Солнца, - покачал головой Гокудера.
Сицилия - это его проблема, но вот использование любых коробочек... Кажется, пора подкинуть пару идей Хибари. Пусть круг замыкается и Облако начинает заниматься своими исследованиями. По крайней мере тогда у них будет худо-бедно информация по черному рынку и пламенному оружию.
- Я лично сообщу Десятому и поговорю на тему колец-коробочек и прочего с ЦЕДЕФом. Зря что ли Йемитсу меня выдрачивает, - буркнул Гокудера. Благо с Базилем у них полное взаимопонимание.
- Это была смесь пламени солнца с пламенем урагана, - услышав слова Ямамото, механически отозвался Гокудера. - Разрушение и стимуляция разрушения. Эффективно и элегантно, блять... - в сердцах пробормотал Хранитель Урагана.
Чересчур эффективно. Документы отца буквально расползлись кашей в его руках.
На плечи, почти у основания шеи, легли забинтованные ладони Сасагавы. Хаято едва сдержал желание поморщиться - даже целая кожа реагировала на прикосновения очень болезненно и раздражалась от любого дуновения ветерка, касавшегося воспаленных пузырей и язв. А уж стоять в таком виде перед друзьями и вовсе было тошно.
Солнечную вспышку, прокатившуюся по его телу, Гокудера ощутил, даже невольно вздрогнул под руками Реохея, но дальше...
Пламя словно разлилось по нему и ушло куда-то в землю. Наверное, это ощущает Ламбо, когда пропускает сквозь тело электричество.
Чувство пустоты и потери усилилось.
Что-то пошло не так. Он вообще не ощутил отклика Солнца. Ожоги заболели сильнее.
До Гокудеры только сейчас дошло, что пытался сделать Сасагава. Он не облучал его Солнцем с помощью Кангарью, он пытался задействовать его собственный внутренний резерв солнечного пламени, чтобы скатализировать регенерацию и заживление.
Как можно скатализировать то, чего нет?!
К горлу стала подкатывать паника.
- Короче. У меня нет на это времени. Мне надо поговорить с Базилем насчет Сицилии, - стиснув зубы, чтобы только не застонать от боли, Хаято кое-как натянул рукав рубашки на пострадавшую руку и стал одной рукой неуклюже застегивать пуговицы. -

Сасагава поджав губы, упрямо и серьезно посмотрел на Гокудеру. То, что тот не собирается прямо сейчас бежать и воевать, безусловно хорошая новость. Но Реохей имел в виду не это. Их тут, тех кто может побежать и повоевать, полно, а вот тех, кто подумает, спланирует и распутает - не очень. Усталость и ранения сказываются на психике. Сейчас ураганник забьет на свое здоровье, а потом присядет на кресло и отрубится ко всем чертям. Или голова от температуры разболится, когда будет требоваться трезвый взгляд. Впрочем, тот факт, что Осьминожья башка с энтузиазмом отказывается от лечения, значит, что все с ним будет экстремально в порядке! Но раз уж они все здесь и Реохея попросили о помощи, то подлатать ураганика для Сасагавы теперь дело чести.
- Ага, - Реохей слегка растерянно, но тем не менее энергично кивнул. Именно это он и предложил. На всякий случай. Его эти эксперименты... Ладно, его они экстремально вдохновили! Но Гокудера все-таки не пробирка, жалко будет, если взорвется!- Во имя экстрима, погнали! - Сасагава сперва замер, наблюдая, как по ожогам распространилось голубое пламя, и только затем протянул руку к груди Гокудеры, плавно вливая пламя в него, а не на раны. Зря, наверное. Перестраховка в принципе была не характерна для хранителя Солнца, но тут-то дело касается не его! Так что, направляя пламя изнутри по телу подрывника к поврежденным участкам кожи (на самом деле это даже прикольно, как игра на игровом автомате в парке развлечений!), Реохей неотрывно смотрел на эти самые ожоги, готовясь в любой момент все прекратить и потушить пламя. Глупость, конечно: как будто это поможет, если что-то пойдет не так! Так что Сасагава основную ставку сделал на то, что, во-первых, всё пойдет так, как нужно, а во-вторых, пламя Дождя подстрахует.
К счастью, ожоги не расползлись ещё больше, только зарубцевались, стремительно подсыхая. Мелкие зажили почти полностью, а вот крупные остались красными пятнами с отслаивающейся поврежденной кожи. Но хоть волдыри подсохли и воспаление спало. Но та ещё картина.
У Рёохея разболелась голова: то ли от результата (он облажался и ему стыдно), то ли слишком большая умственная нагрузка. Вот если бы надо было вручную притянуть пламя к ранам... Но нет. Сасагава сделал шаг назад, упершись руками в колени, как будто пробежал марафон, и обеспокоенно оглядел хранителя Урагана. Тот во время процедуры был какой-то бледный, подавленный. Либо он приуменьшил свою боль, либо все далеко не так хорошо. Иначе бы черта с два он так спокойно позволил бы себя лечить.
- Ты как? Теперь лучше? Я экстремально попробую ещё!

Хаято уже почти желал, чтобы Ямамото чего-нибудь напортачил, переборщил с пламенем Дождя и его отрубило, как тогда, после релакса накануне выступления Савады. Но, по крайней мере, пламя разлилось по ожогам, немного притупляя боль. А потом за дело снова взялся Сасагава.
От такого большого количества пламени Гокудеру натурально повело. Взгляд его расфокусировался, Хаято пошатнулся, неуклюже ловя равновесие в пространстве, кое-как выровнялся, но кровь отхлынула от лица. Организм от очередной встряски буквально взвыл. То его кислотой обваривают, то ускоряют процессы настолько, что Гокудере стало хреново.
К горлу подкатила тошнота, от слабости подкосились ноги, но Хранитель Урагана сумел выпрямиться и чуть резче, чем следовало, запахнул рубашку. Пальцы дрожали, поэтому застегивать пуговицы не рискнул.
- Спасибо, - через силу все же проговорил Гокудера сквозь зубы, глядя на Сасагаву. - Все. Довольно экспериментов. Жить буду.
Оттеснив плечом Ямамото и Бьянки, Хаято двинулся к центральному входу, надеясь что его не сильно штормит.
Ожоги болели значительно меньше, но теперь они нещадно зудели. Видимо, Реохей там что-то так доускорялся, что теперь поврежденный слой кожи будет отмирать с адским зудом. Надо какую-то мазь в больничном отсеке попросить для подобных случаев.
Кое-как доковыляв до своей комнаты, попутно отбившись от барагозящих спиногрызов во главе с тупой коровой, шуганув Базиля, который сперва не разобрал, что Правая Рука Дечимо не то что не в духе, но и не в кондиции, Гокудера запер дверь и смог перевести дух.
Так, он ненадолго один. Потому что по-любому сейчас ЗОЖники устраивают перекрестный допрос сестрице. Только бы Бьянки включила свой вчерашний покерфэйс и не сболтнула лишнего...
Душ принимать было больно и неприятно. От попадания воды на ожоги его натурально начало знобить, но приводить себя в порядок надо было, поэтому выбравшись из ванной, Хаято переоделся в чистую рубашку и брюки и уселся за ноутбук проверять почту. Плюс надо было нарыть контакты рыжего, чтобы сделать ему запрос. Название того экспертного бюро, благо, Гокудера запомнил прекрасно.