Наверное, потом надо будет сказать Ямамото спасибо, что тут же обездвижил и до кучи заткнул ему рот, но конкретно в тот момент Хаято продолжил извиваться, сдавленно мыча проклятия и маты в грязную мокрую ладонь Такеши. От бешенства его буквально подкидывало, внутри все распирало бессильной яростью. Да, он понимал, что бессмысленно тут устраивать погром и кровавую баню шестеркам, но от этого легче не становилось.
Он бы мог понять, что Джованни от него понадобились какие-то секреты, что он играл против отца и хотел через его сына добиться какой-то информации, он искренне был уверен, что дело в Вонголе, которую не переносил на дух ебаный Синдикат. Но у Хаято в голове не укладывалось, что этот уебок его напоил, чтобы... Чтобы трахнуть?.. Конечно, Гокудера прекрасно понимал, что у этих богатых старых мудаков свои причуды и странные предпочтения, но то, с какой дерзостью и нахрапистостью, Джованни все это чуть не провернул просто вводило в ступор. Мало того, еще и хастлера какого-то велел подобрать... его двойника? Которого, судя по всему, потом убили. Не то чтобы Гокудере было жалко какого-то безымянного шлюха, который прекрасно знал, что связываться с мафией - себе дороже, но на душе стало как-то помойно гадко. Что если бы не он и этот ебанутый старый ублюдок, этот парнишка был бы жив.
С трудом сглотнув ком в горле и справившись с дыханием, Гокудера перестал вырываться и лишь молча слушал дальнейший разговор исполнителей. Еще и видеосъемка порнографии до кучи. Ай да Доменико, ай да сукин сын. Творчески подошел к делу, совместил приятное с полезным. Ведь не просто же так у него тут винишко с наркотиком в промышленных масштабах штампуют да нескучное видео снимают.
Главное постараться сейчас не думать, что героем такого домашнего видео мог стать он сам. При одной только мысли к горлу подкатила жаркая волна тошноты, которую привыкший к несварению желудка рядом с сестренкой Гокудера привычно загасил в зародыше.
Только вот легче от этого не становилось.
Предупреждающе сжав запястье зажимающей ему рот руки, чтобы Такеши его выпустил, Гокудера приподнялся на локтях, прислушиваясь к шуму дождя и раскатам грома, в которых тонули удаляющиеся голоса мужчин. Коджиро, невидимая в потоках ливня, сигналов тревоги не подавала, поэтому Хаято медленно поднялся и, согнувшись в три погибели, стал пробираться вперед - через кустарник и заросли осоки, стараясь ничего не помять и не сломать, чтобы не оставлять следов. Надо было спереть бутылки и уносить ноги, пока еще что-нибудь не случилось.
На площадке перед гаражом было пусто, голоса едва доносились снизу - из распахнутой двери, ведущей в служебные помещения и погреб. Воды и сюда натекло изрядно, поэтому можно было не опасаться, что он тут наследит и его мокрые следы кто-нибудь заметит. Благо, здесь, на территории винодельни, почти везде была утоптанная грунтовка и плитка, поэтому основная грязь с них после пробежек по газонам смылась.
Ящики стояли в багажнике джипа и, слава богу, были не заколочены, с откидывающейся крышкой.
Сдвинув один с другого, Гокудера вытащил одну бутылку из пенопластового уплотнителя и так же старательно вернул все на место. Когда пропажу бутыли заметят, будет уже поздно.
- Уходим, - прошипел Гокудера, вернувшись обратно к Ямамото.
Погода портилась все сильнее, теперь к грозе прибавился постепенно крепчающий ветер, превративший просто дождь в горизонтальный. А им еще нужно выехать с гор и вернуться в город. Мало того, становилось еще и зябко, и теперь в мокрой одежде под потоками воды еще и зуб на зуб не попадал.

- Да, бегом.
Ну а что оставалось делать. Ноги надо было уносить быстро. На случай, если ребята решат проверить то, что они уже погрузили, и не досчитаются одной бутылки. Потом увидят дрыхнущих в отрубе собак и поймут, что их накололи.
Прижав к груди заветную бутылку, Хаято бодрой трусцой припустил вслед за Коджиро, которая бледно-голубым сполохом мелькала в потоках дождя впереди. То и дело он оборачивался через плечо, проверяя, нет ли за ними хвоста.
К тому времени, как они добрались к внутреннему периметру, от холода уже зуб на зуб не попадал.
- Так, секунду, - Гокудера старательно запихнул бутылку во внутренний карман пиджака, утромбовав ее как можно глубже. Поставив ногу на подставленные в замке руки Ямамото, Гокудера полез наверх, придерживая одной рукой драгоценную контробанду, а другой старательно цепляясь за скользкие холодные перекладины. Вот уж действительно сложные погодные условия. Только вот никто им эти неудобства не компенсирует, как этим... ублюдкам Джованни.
- Держи, - выдохнул Гокудера, чувствуя, как предательски ходит ходуном под ним забор. Главное, чтобы он выдержал двух лбов, решивших повисеть на нем. Передав Такеши бутыль, Хаято перекинул ногу через забор и съехал вниз, опираясь о сетку. - Теперь мне!
Щелкнув брелком сигнализации, врубая зажигание мазерати, Гокудера дождался, пока Ямамото спустится, и помчался к машине.
- Испачкаем и намочим, ничего не поделаешь, - клацая зубами от холода, Хаято распахнул переднюю дверцу и затолкал драгоценную бутылку в бардачок, а след за ним очки ночного видения и пистолет с глушителем, и врубил печку на максимум. - Раздевайся. Бьянки положила нам нашу сменную одежду.
Соскальзывая пальцами по мокрым пуговицам, Гокудера принялся стаскивать с себя одежду. Пиджак, рубашку, брюки, ботинки - все было заляпано грязью так, словно они вывалялись в сточной канаве. От холода уже зуб на зуб не попадал, все тело покрылось гусиной кожей. Распахнув багажник, Хаято затолкал туда мокрую и грязную одежду и первым забрался в салон мазерати. Свет включать не стал, не хватало еще лишнее внимание привлечь.
Дождавшись, пока Такеши последует его примеру, Гокудера врубил дворники и повел автомобиль по залитой водой дороге. Ветер буквально вколачивал потоки ливня в стекла, казалось даже, что машину пошатывало.
Говорить или что-то обсуждать совершенно не хотелось, поэтому Гокудера просто врубил радио, чтобы хоть немного заглушить стук дождя и завывания ветра.
В город они доехали только к трем часам ночи. Конечно же, в такой час найти себе какое-то пристанище в незнакомом городе было крайне проблематично. Если конечно ты не жил тут несколько лет и не знаешь хостелы, где можно достать номер даже глубокой ночью. Гокудера знал.
Остановившись в спальном слабоосвещенном районе, Хаято первым делом перебрался на заднее сидение и принялся одеваться.
- Жди меня здесь, пойду решу вопрос с ночлегом, - Гокудера выбрался из машины и скрылся в одном из подъездов многоквартирного дома с тускло мерцающей вывеской.
Благодаря старым связям, Хаято удалось довольно быстро договориться с владелицей хостела о комнате с двумя спальными местами и стиральной машинкой по блату, куда первым же делом отправились вонгольские костюмы от кутюр. Оставив Ямамото обживать комнату и запретив высовывать нос наружу, Гокудера выклянчил себе хозяйский зонт и свалил в гипермаркет за жратвой и чем-нибудь согревающим. Потому что после сегодняшей кошмарной вылазки нужно было лечить не только нервы.
Завернувшись в одеяло в попытке хоть немного согреться, Гокудера откупорил купленную бутыль виски и щедро отхлебнул прямо из горла.
Подняв на Такеши покрасневшие глаза, Хаято молча шагнул к нему и сгреб Хранителя Дождя в крепкие объятья, стиснув пальцами одной руки рубашку у него на спине. В другой была зажата бутылка.
- Этот уебок Джованни напоил меня этой дрянью не для того, чтобы я ему секреты Вонголы выдал или еще что, - хрипло и тихо проговорил Гокудера. - По приказу Джованни людей опаивают этим дерьмом и снимают в порнухе. Я слышал, как эти мрази обсуждали, как Доменико после возвращения от отца велел подыскать ему хастлера. Светловолосого и молодого. Понимаешь? - Хаято стиснул зубы, прижавшись щекой к плечу Ямамото. - Этого парня потом убили. Теперь ты понимаешь, почему... почему этот старый хер был так недоволен, когда ты выволок меня, невменяемого, из его комнаты?
Чувствуя, что голос предательски дрожит, Гокудера замолчал и разжал свою хватку.
- Прости за все, что я тебе наговорил там, на шоссе, - тихо и хрипло проговорил он и сделал еще пару больших глотков виски.

- Радуйся, что не мог представить... - мрачно проговорил Гокудера, хмуро глядя поверх плеча друга на выцветшие вульгарные занавески в желтый цветочек.
Когда тогда на шоссе он шипел на Ямамото, обзывая его лохом и беззаботным существом из параллельного измерения, что уж говорить, Хаято ему почти завидовал. Но опять же, даже если бы он остался жить в фамильном замке с отцом, не сбежал бы из дома и, возможно, стал бы наследником Альери, вряд ли бы ему удалось избежать всей этой закулисной грязи. Ведь дон Джованнни как оставался другом семьи, так и остается. Надо будет обязательно предупредить сестру, а заодно желательно раскопать на эту мразь какой-нибудь убедительный компромат, чтобы продемонстрировать Бьянки и отцу. Чтобы знали, какую гадину пригрели на груди.
- П...п-полегче... - поморщился Гокудера, чувствуя, что у него буквально затрещали ребра от того, как его стиснул в охапке Такеши. От друга пахнуло пламенем Дождя. По тому как тревожно засвистела ласточка, можно было сделать неутешительный вывод: опять загоняется.
- Ты не мог прийти раньше, ты не должен был там вообще по сути находиться, балбес, - Гокудера положил руку на затылок Ямамото и чуть надавил, вынуждая наклониться, и коротко ткнулся макушкой ему в лоб, словно уличный дикий кот в скупом проявлении ласки. - Я твой должник.
Кроме шуток. Учитывая, что участие в подобном домашнем видео, могло сломать ему жизнь не только в качестве Хранителя Десятого, но и в целом, Хаято прекрасно понимал, что для него сделал Ямамото. Вечно раздражающий своей назойливой гиперопекой и заботой Ямамото.
Поколебавшись, Гокудера все же передал Такеши бутыль и стянул с плеч одеяло. Одежда была сырая и больше выхолаживала, нежели грела.
- Иронично. Те мерзкие слухи о том, что мы пидорасы, распустил человек, который собирался трахнуть парня в отрубе. И это притом что этот мудак пел такие дифирамбы моей матери, что любо-дорого послушать, - стягивая с себя влажную одежду перед входом в крохотную ванную, куда впихнули сидячую типа "душевую" с поэлителеновой шторкой, Хаято скривился. - Я уже не знаю, что сделать, чтобы походить больше на мужика, чем на бабу. Даже как-то всерьез думал отрастить бороду или усы, но в графическом редакторе получилась белобрысая Кончита Вурст, мать ее. Всю жизнь в детстве за девчонку принимали... - в сердцах пробормотал Хаято, пихнув ком одежды Ямамото, чтобы тоже пихнул в сушилку, и зашел в ванную.
Очень вовремя, потому что после таких откровений как никогда хотелась отмыться, пусть, вроде бы, этот уебок не успел сотворить с ним ничего непоправимого.
Закрыв глаза, подставив лицо струям горячей воды, Гокудера пытался привести мысли в порядок и хоть немного абстрагироваться. Получалось плохо. Это состояние "недопил", помноженное на усталость, нервы и эмоциональную опустошенность, не желало тонуть в клубах горячего пара. Холодно было не столько снаружи, сколько изнутри.
Проторчав в душе, по крайней мере, минут двадцать, Гокудера вышел из ванной, тут же закутавшись в то вульгарно-цветастое покрывало, и прошлепал босыми ногами на крохотную кухню.
- Давай вискарь обратно. Мне надо хотя бы стакан в лечебных целях, - устало проговорил Хаято, остановившись перед откидным столиком, на котором Ямамото организовал подобие холостяцкого ужина.

- Ну и ладно. Кружки тоже сгодятся, - поймав скептический взгляд Ямамото, Гокудера только усмехнулся, забираясь на высокую табуретку и кутаясь в одеяло как в плащ. - Расслабься. Я не собираюсь напиваться до беспамятства. Не в этих обстоятельствах. Разваливаться тоже не собираюсь, - подумав, добавил Хаято и накинулся на бутерброды и формочки с готовыми обедами, разогретыми в микроволновке.
- Мне нужен ты живой и здоровый утром, чтобы привести меня в порядок, - нацедив себе виски в кружку на два пальца, Гокудера предупреждающе покачал головой. Он очень хорошо помнил последствия той попойки после банкета. Нет уж. - Тебе не нравится вкус спиртного, а давиться виски, чтобы мне меньше досталось, - плохая идея, поверь. Оставлю бухло в качестве комплимента заведению и бонуса для следующих постояльцев.
Некоторое время ели молча. В откинутое окно стучал косой дождь, в вентиляции завывал ветер - кажется, шторм только усиливался, и они еще вовремя укрылись под крышей. Гокудера ежился и еще сильнее кутался в одеяло, подбирая босые ноги повыше от сквозняка - вот ни разу не напоминает, что они на юге Италии, словно во время сезона штормов в Японии.
- В общем, надо решить. Если мы завтра вылетаем в Неаполь, билеты надо заказывать уже сейчас, - отпив виски из кружки, негромко произнес Хаято. - Я думал еще проехать в Мессину, но после рейда на винодельню начинаю сомневаться, - подняв глаза на Ямамото, сказал он. - Если они ведут учет бухлу, пропавшая бутылка может насторожить.
Но тогда ему не удастся повидаться со стариком Бернардо, державшим ресторан. Документы по экспертизе и расследованию гибели матери были все еще у него с собой, и отказываться от расследования не собирался.
- И я не уверен, что Бернардо сможет пролить свет на события пятнадцатилетней давности. У матери могли быть десятки поклонников и ухажеров помимо отца. А экспертизу подделать могли заказать хотя даже владельцы прокатного бюро машин, чтобы не выяснилось, что у них плохое техобслуживание и тормоза, что на их машине клиентка слетела с обрыва. Могло быть что угодно... - в пару глотков допив кружку, Гокудера со вздохом отставил ее и взялся за хлебцы.

Хаято благодарно посмотрел на Ямамото, но ничего не сказал. По-хорошему, надо было поскорей возвращаться домой и выяснять у захваченных Вонголой шестерок Марко, как выйти на их главаря, но здесь, на Сицилии, ситуация тоже складывалась какая-то дерьмово-тревожная. Сперва Данте с заказом на Бьянки, теперь странные махинации Джованни. А так как он был ближайшим соратником отца и соответственно семьи Альери, то это коснется и Бьянки.
При одной мысли, что сестру по какой-то причине могут так же подпоить и изнасиловать, у Гокудеры дыхание перехватило от бешенства. Пусть под Данте копает Реборн, а для него дело чести разобраться с этим "добрым дядюшкой". Чтобы он не подосрал сестре и... отцу.
- Да, - погрузившись в свои мысли, Хаято едва не пропустил начало фразы Ямамото и вскинул на него глаза, чуть нахмурившись. - Серьезно?
Это можно было бы списать на любовь к музыке, если бы вслед за этим не случилось то... что чуть не случилось.
Внутри словно звякнул какой-то тревожный звоночек. Словно Ямамото своим случайным предположением и обобщением коснулся чего-то очень важного.
- Блин... Вспомнить бы еще, о чем я с ним говорил, пока меня не срубило наркотой, - раздосадованно мотнув головой, нахмурился еще сильнее Гокудера. - Знаешь, а ведь очень на то похоже. Что это... - Хаято сделал неопределенный жест. - Замещение или сублимация какая-то... Если он испытывал сексуальное влечение к матери. Нет, подожди, тут что-то не клеится, - нервно подорвавшись со стула, подрывник подошел к окну, цапнув с подоконника сигареты с зажигалкой. - При нормальных отношениях влюбленный в женщину мужчина ни за что не попытается напоить и трахнуть ее ребенка, даже если это ребенок не от него. А вот если она его отвергала и он затаил злобу, которую он не может направить на женщину по причине ее смерти, то такой сценарий возможен. Твою ж мать...
Гокудера запустил пальцы во влажные волосы, стиснув их в горсти, и сморщился от вновь возникшего ощущения-мыслеобраза, несомненно связанного с теми забытыми воспоминаниями после употребления отравленного вина.
Картина вырисовывалась жуткая.
Значит, мать отказала Доменико, а он затаил злобу на нее и Винченцо. Да даже на него самого, судя по недавним событиям. И дело не Вонголе даже, а в том, что он - сын объекта неразделенной страсти дона Джованни и что он - копия матери. Это ж насколько Доменико ненавидит отца и мать, что решил проделать с ним такое? И ведь проделал бы, неизвестно, как бы у этого ублюдка крышу снесло. Вон, даже специально подобрал его двойника среди хастлеров и выместил на нем злость, что не дали отыграться на оригинале.
- Кажется, я знаю, что у меня будет копать рыжий... - охрипшим от злости голосом тихо проговорил Гокудера. - Ямамото, теперь тоже будь предельно осторожен. Если я правильно понимаю эту ебанутую мразь, мы с тобой теперь - персоны нон-грата. Пока мы на Сицилии, нас могут попытаться потихой грохнуть, просто потому что мы Хранители Вонголы. А на деле потому что ты жестко обломал этого уебка и не дал проделать со мной то, что он хотел сделать с матерью.

- Имеем. Более чем, - стиснув в зубах сигарету, так же мрачно констатировал Гокудера.
О да. Уж тогда он отведет душу. Даже без пламени. Копящееся последние несколько дней раздражение требовало выхода и, не находя, начинало жечь изнутри, как и желание отомстить старому ублюдку. Для начала хотя бы за себя. Чтобы дядюшка Доменико не ощущал себя настолько безнаказанным. Но пока что добраться до этого сицилийского спрута без вреда для себя и Вонголы совершено не представлялось возможным. Зато уж как рыжий выпадет в каплю, когда Гокудера поручит ему нарыть компромат на этого выблядка. Честно говоря, Хаято Ириэ не завидовал. Учитывая, какого толка информацию ему придется искать и неминуемо проглядывать. Но что делать. Назвался хакером - терпи.
- Заметано. Не знаю, как ты, я ужасно устал, - взяв кружку с недопитым виски, Гокудера допил его в пару глотков и, кутаясь в покрывало, поковылял в комнату.
В их распоряжении были нераскладывающийся диван и кресло-кровать. Далеко не самый лучший выбор того, на чем можно спать, но несравненно лучший, чем пол или машина. Учитывая, как в вентиляции завывал ветер и громко стучал об наличник и стекло дождь, буря явно в ближайший час успокаиваться не собиралась. Но по крайней мере, хотя бы молнии уже не полыхали, как когда они ехали со своей разведки.
Раскинув кресло, Гокудера бросил на него одну из чистых простынь, для разнообразия действительно чистых, судя по запаху и фактуре (вот что значит дружить с хозяйкой) и бросил мятую подушку. Замотавшись поверх покрывала в шерстяной плед, Хаято увалился на кресло. Жестковато, конечно, и не развернуться, но зато сухо и относительно тепло. Согреться не получалось от слова совсем. Проверив подключенный на зарядку телефон, Гокудера натянул одеяло на голову.
- Будильник на восемь утра, - предупредил он невнятно.

Спал Хаято плохо. После таких вскрывшихся откровений ему снились очень неприятные сны, граничащие с кошмарам, от которых он вздрагивал, не сразу просыпаясь. Стянув с головы жесткий плед, он нервно оглядывался по сторонам, улавливал в темноте тлеющие голубым уши Джиро у Такеши на диване, успокаивался ненадолго и снова засыпал. Чтобы через пару часов снова так проснуться, вздрогнув всем телом. Не спасал даже выпитый виски. Воображение сыграло с ним очень злую шутку, явно пытаясь воссоздать то, что он забыл под воздействием наркоты. И это было, мягко говоря, нихуя не здорово, учитывая его детские фобии времен жизни в трущобах по этой части, то почва для этих кошмаров оказалась самая что ни на есть благодатная.
Утром Гокудера выглядел разбитым и замордованным, словно и вовсе не спал. Стребовав с друга дождевого "антиопохмела", умывшись и переодевшись в подсохшую одежду, он молча помог Ямамото прибраться в квартире, перехватил остатки ужино-завтрака и пошел вниз - проверять состояние мазерати.
Дожидаясь Ямамото, Гокудера прислонился к капоту мазерати и курил.
После вчерашней бури ярко сияло солнце, уже сейчас было очень душно и влажно. Вокруг в многоквартирных домах с узкими улочками и проездами кипела жизнь. Разглядывая спешащих по своим утренним делам жителей района, Гокудера вспоминал прошлое. В отличие от Мессины, годы, проведенные в Палермо, были вполне себе неплохими. Он искренне любил этот город с его эклектикой, безумным смешением стилем и архитектур и непредсказуемым морским климатом.
Но сейчас он ощущал себя здесь чужим.
- Погнали, - увидев вышедшего из подъезда Такеши с мешками с мусором, подрывник затушил сигарету и забрался на кресло водителя. - Кофе на вынос в пит-стопе возьмем, дозаправимся и дальше без остановки до Мессины.
За несколько часов доберутся. Паром до Реджо-ди-Калабрия вечером, значит, в резиденции будем завтра утром.
Ехали без происшествий. Погода благоприятствовала, солнце сменилось облачностью, сквозь которую периодически пробивались солнечные лучи, асфальт высох, и на шоссе Хаято втопил максимальную скорость.
Когда вокруг стали появляться признаки цивилизации, Гокудера сбавил скорость, и вскоре они уже ехали по пригороду Мессины. Притормозив возле одной из цветочных лавок, Хаято ненадолго удалился внутрь и вернулся с букетом белоснежных эустом. Положив цветы себе на колени, все так же молча Гокудера повел машину вглубь города, сворачивая в какие-то незаметные улочки, следуя одним ему известным маршрутом.
Притормозив возле кованых, красиво изукрашенных позолоченными венками ворот, ведущих на территорию с вида, казалось бы, красивого парка с фигурно выстриженными газонами и кустами, Хаято заглушил двигатель и повернулся к другу.
- Мне нужно ненадолго отлучиться. Можешь подождать здесь или пройти со мной, - посмотрев на ворота, Гокудера вздохнул. Последний раз он тут был лет семь назад.

- Кладбище, - тихо ответил Гокудера и, глубоко вдохнув, выбрался из машины. - Гран-Кампосанто его еще называют.
Объяснять ничего не стал. Ямамото не дурак, все и так поймет.
Толкнув кованый забор, Хаято двинулся по гравийной дорожке мимо фигурно выстриженных кустов, террасами уходящих к старинной каменной часовне. В тени деревьев виднелись белокаменные статуи и скульптурные композиции, воздвигнутые на месте могильных плит за аккуратными оградками. Это была центральная, "парадная" часть мессинского городского кладбища, и само по себе это место тянуло на полноценный памятник архитектуры. Пройдя этот маленький парк перед центральным входом, посетитель попадал в настоящий лабиринт из разной степени древности секций. В свое время восьмилетний Хаято тут наплутался.
- Мне потребовалось две недели, чтобы отыскать ее, - обходя древние фамильные уже полуразрушившиеся склепы, негромко проговорил Гокудера. - Понадеялся на удачу. Могли похоронить где угодно, хоть в Палермо. Но я просто упертый придурок.
Он и сам не знал, зачем это говорил Ямамото. Просто чтобы заполнить неловкое молчание. И не знал, зачем предложил пойти с ним. Слишком личное дело. А Ямамото это нафиг не сдалось. С другой стороны, он уже и так по уши впутался в эту историю, поэтому, наверное, справедливо будет пройти этот пудь до конца вместе.
Пройдя через путаницу древних могил и захоронений, они углубились в более современную часть кладбища. Эпохи сменялись буквально на глазах. Вскоре потянулись уже вполне традиционные надгробия, но Гокудера прошел дальше - к затянутым красной монтажной сеткой гранитным стенам с пустыми ячейками, напоминающими ряды шкафов-холодильников в моргах. Секции для захоронения после кремации. Миновав их, Хаято двинулся к целому ряду таких кремационных "стеллажей". Больше всего колумбарии напоминали стены в полтора человеческих роста с припаянными стальными капсулами для цветов и подношений. На мраморных досках, закрывающих ячейки, были выбиты имена и годы жизни покойных и фотографии.
Миновав несколько рядов колумбариев, Гокудера свернул в проход и по посыпанной гравийной дорожке пошел вглубь. Остановившись возле одной из секций, Хаято достал пластиковую бутыль с водой и рукавом пиджака протер запылившуюся фотографию, с которой них смотрела молодая светловолосая женщина. Фотография была взята из той газеты, скан которой прислал ему старик Бернардо.
Могилу давно не навещали. Но все равно за ней явно ухаживали, потому что в вазе были засохшие лилии, которые Хаято молча вытащил, залил туда воды и поставил свой букет.
Положив ладонь на потемневший от времени и дождей мрамор поверх выбитого имени, Гокудера вздохнул и еще раз протер рукавом фотографию. Снимок посерел и выцвел на солнце, но черты все равно были узнаваемы.

- Я просто скучал, - опустив голову, тихо сказал Гокудера. Он ведь клялся, что не станет снова устраивать эмоциональный эксгибиоционизм, но здесь его броня не просто трещала по швам, она рассыпалась, оборачивая время вспять. - Хотел побыть с ней... пусть даже так. Она приходила так редко и проводила с нами времени так мало, строго под присмотром телохранителей. Отец после развода с матерью Бьянки почти нами не занимался. Ты сам видел, чем заняты главы мафиозных семей. С нами в основном возились горничные и приходящие репетиторы. Но учителя оставались учителями. Им платили деньги за результат. Чуть ли не с трех лет у нас были языки, дополнительные занятия, а у меня и музыка. Чем старше становились, тем сильнее увеличивалась нагрузка. А горничные... - Хаято покачал головой и вздохнул, опираясь рукой о колумбарий. - Для них мы были просто хозяйские дети. Мама во время прогулок по саду могла приобнять, прижать к себе. Я тогда еще млел от радости - какая же у нас добрая учительница, не то что эти мегеры, которые шаг вправо и влево воспринимали как акт побега, каравшийся дополнительным упражнением сверх обычного. Но самое мерзкое, что я даже лица вспомнить уже не могу. Отдельная россыпь образов - руки на клавишах, мягкий тембр голоса, цвет платья, запах... Годы спустя я понимаю, что от нее пахло не какой-то травкой, а сердечными каплями...
Обернувшись, Хаято заметил отошедшего по проходу Ямамото, бездумно изучавшего какую-то вычурную лепнину на чьем-то колумбарии и выдохнул. Кажется, почти весь его монолог остался не услышанным другом. Может, оно и к лучшему. Ни к чему расклеиваться и нюнить как девчонка.
Прижавшись на мгновение лбом к холодной мраморной поверхности, Гокудера развернулся и направился к Такеши. И как раз услышал свист ласточки.
- Чего это она? За нами что, хвост? - враз напрягся Хранитель Урагана, нервно оглядевшись по сторонам. Вокруг царила все та же сонная медитативная тишина, прерываемая лишь журчанием воды в дождевых стоках вдоль рядов колумбарией и далекими голосами переговаривающихся не то туристов, не то таких же навещающих как они.

- Это...гражданские, - окинув цепким взглядом приближающуюся семью итальянцев, Гокудера едва заметно перевел дух. Меньше всего ему хотелось бы устраивать заварушку и разборки в таком месте. Не хватало еще разнести колумбарии с прахом покойных. От одной лишь мысли передергивало. - Пойдем отсюда. Я сделал, что хотел.
Хранитель Урагана первым двинулся в обратный путь, показывая дорогу. После этого посещения он ощущал какое-то опустошение, но в то же время смутное удовлетворение. Что еще один гештальт был закрыт. Последний будет закрыт лишь тогда, когда он найдет виновного в смерти Лавины. А то, что он найдет, Хаято уже почти не сомневался. Его врожденная интуиция и чуйка Хранителя Вонголы проявляли поразительное единомыслие и указывали на дона Джованни. Все решит та заветная бутыль с вином, лежащая сейчас у него в бардачке мазерати.
- О-Бон? - отвлекшись от своих невеселых мыслей, Гокудера повернул голову на Такеши и чуть приподнял уголки губ. - Ты серьезно? Просто... к чему тебе-то это все? Конечно, не запрещено. Это же общественное городское кладбище, а не частная усыпальница.
А потом уже сам Хаято ненадолго замолчал, вслушиваясь в слова друга. Гокудера поймал себя на мысли, что он еще ни разу даже не задумался, почему Такеши воспитывал лишь один отец. Сам-то вырос без матери, с разведенным отцом, наверное, для самого ураганника это уже не было чем-то из ряда выходящим. А вот зря, как оказалось.
- Могли быть любые обстоятельства. Родила в шестнадцать лет, несчастный случай какой или, скажем, депортация из страны, если она была иностранкой. Всякое же могло быть. У тебя такой золотой старик, уверен, что она бы не оставила вас просто так, - Гокудера легонько ободряюще сжал плечо мечника. - Не повторяй моих ошибок. Не держи на нее зла.
Вернувшись к мазерати, Хаято достал коммуникатор. Теперь предстояло отыскать бывшего владельца ресторана и договориться с ним о встречи, и хорошо бы это сделать в ближайший час, потому что солнце уже клонилось к закату и скоро отходил паром.

- Просто... я же не японец, - кашлянул Хаято. - Для меня все эти ароматические палочки, таблички, бросание монеток всегда было гребаной магией. И я некрещенный, так что и от этих христианских ритуалов тоже далек. Но если... - нервно заправив за ухо прядь волос, он посмотрел на Такеши. - ты мне поможешь, то я буду тебе благодарен.
Какая разница, христианство или буддизм. Учитывая, что, уезжая в Японию, он вообще не надеялся вернуться в Италию, то нужно хоть иногда навещать могилы, хотя бы на родительский день. Главное память.
- Савада-сан - святая женщина. Каждый день терпеть этот дурдом во главе с тупой коровой... - при одном лишь воспоминании об этом орущем тарараме Гокудера не сдержал улыбки. И как это ни странно, ему этого не доставало. Особенно после пережитого.
- Ну ты смотри, рано или поздно в доме женщина-то появится. Пусть даже и твоя личная, - ехидно прищурился подрывник, пихнув кулаком мечника в мускулистое плечо. - Что там у вас с Мари-то? Круассаны пригодились?
После посещения могилы Лавины Гокудера словно немного расслабился и чуть-чуть выдохнул, что начал шутить. Не то чтобы жизнь стала казаться лучше - это-то с целым вагоном нерешенных проблем, вроде мутного дона Джованни с его порностудией и пропавшим пламенем. Но дышать определенно стало легче, словно ребра перестали стискивать невидимые тиски.
- А дальше мне нужно переговорить с бывшим владельцем ресторана. Старик живет в спальном районе недалеко от порта, - примостив коммуникатор с зарядкой на приборную панель, чтобы видеть навигатор, Гокудера завел двигатель. - Что-то у меня чувство, что Десятый нам головы оторвет... И это после обещания не заниматься самодеятельностью, - скосив взгляд на запертый бардачок с ценным содержимым, вздохнул Хаято.

- Значит, заметано, - хмыкнул Гокудера. - Только никаких, чур, кимоно.
А то видел он, как народ рядился в парадные кимоно и выстраивался в очередь в храм.
Ладно еще юкаты, которые они надевали на онсенах. Халат и халат. Но эти мужские кимоно с его гайдзинской физиономией сочетаются крайне фигово. Вон, на Ямамото вся эта традиционная тряпичная капуста смотрится куда более органично, даром что японец.
Когда Хранитель Дождя предсказуемо стушевался и попытался съехать, на губах Хаято расплылась довольная, хоть и чуть ехидная улыбка.
- Понравились круассаны или то, что за ними последовало? О, так значит, подробности все-таки были? - глубокомысленно покивал сам себе Гокудера. - Нуууу я и не призываю тебя вдаваться в подробностях, где и в какой позе, - чуть не сказал "я и так все знаю", но вовремя прикусил язык. Не хватало еще спугнуть щеночка, которого он коварно свел со своей бывшей.
- Вообще я сам не фанат подобных разговоров, личное должно оставаться личным, - выруливая на оживленную улицу, проговорил Гокудера. - Но зная, какой ты тормоз временами бываешь, я могу по-дружески тебе что-нибудь подсказать. У Мари безграничное терпение и понимание, но даже она от тебя фэйспалмом синяк может набить. Так что это так. На всякий случай.
Рассудив, что дорога до Неаполя длинная и он еще не один раз успеет вогнать несчастного приятеля в краску, Хаято сосредоточился на текущем задании.
Старик Бернардо и раньше отличался добродушием и радушием, но сейчас он неожиданно побил все рекорды. Гокудера даже насторожился, ожидая подвоха, засады, даже к кофе, заваренному пожилым итальянцем притронулся лишь после того, как тот сам наполовину приговорил свою чашку. А то все эти пожилые синьоры благородного вида все на вид порядочные, а на деле... Но уже к середине разговора Хаято усовестился, что плохо подумал о Бернардо. Тот действительно очень хорошо относился к его покойной матери, более того, это именно он держал в порядке могилу Лавины, и это хорошее отношение заочно перешло на него, пусть Хаято и успел побренчать у них в ресторане совсем недолго.
А вообще опасения Хранителя Урагана подтвердились. Да, мать действительно лишний раз после окончания работы ресторана не рисковала уходить, не единожды ночевала на диванчике в кабинете управляющего рестораном, потому что ее преследовали какие-то люди. Очень часто ей оставляли подарки - драгоценности, деньги, но Лавина не притрагивалась к ним. Даже Бернардо был в курсе того, что за ней ухаживал младший Альери, и хвалил девушку за здравомыслие. В мире мафии с этим строго. На женщину члена мафиозной семьи не смеют зариться другие члены семьи и она сама должна быть верна своему мужчине. Иначе... Ничего хорошего для женщины не выйдет.
А еще Бернардо подтвердил, что юной пианистке знаки внимания оказывал дон Джованни. Они часто приходили с отцом, но Доменико был неизменно галантен и сдержан, иногда приносил Лавине в подарок белые лилии, которые потом жутко воняли на весь зал.
Поэтому от пожилого синьора Хаято выходил со странным мутным ощущением на душе. Не то чтобы этот разговор многое прояснил, но теперь зацикливание Джованни на его матери становилось более реальным, если она упорно отвергала все ухаживания и пресекала попытки спонсорства. Даже отдав ребенка своему любовнику на усыновление, она оставалась верной Винченцо до самого конца, даже когда здоровье стало ухудшаться. Бернардо говорил, что девушка жила в постоянном стрессе, чего-то очень боялась, часто выходила играть с покрасневшими опухшими глазами. Неудивительно, что если на нее напали на том подъеме, то у нее не выдержало сердце...
На паром они, слава богу, успели и не пришлось застревать на Сицилии еще на одну ночь. Гокудера так хотел поскорее добраться до резиденции, что был готов гнать всю ночь, если потребуется. Да вот только Ямамото, хоть и не мог его сменить, назойливой мухой зудел над ухом, вклиниваясь в общую сонливость и усталость. Поэтому, сдавшись по итогу, после дозаправки на какой бензозаправочной станции, Хаято откинул кресло и попытался поспать. Прямо навевало воспоминания, как они так же с Бьянки ночевали под открытым небом под Мессиной.
Утро ознаменовалось требовательным жужжанием заряжающегося коммуникатора. Кое-как продрав глаза, Гокудера выпрямился и посмотрел на дисплей. На лице подрывника высветилось виновато-страдальческое выражение.
- Даааа... Доброе утро, Десятый. Да, мы возвращаемся. Все еще. Эээ... - Гокудера оглядел пустую в эту час заправку. - Где-то по пути в Неаполь, на трассе, точнее не скажу. Да... Мы приедем к полудню, я надеюсь. Совершенно точно. Нет, сразу в резиденцию, да, обещаю... - со вздохом Правая Рука Десятого нажал на отбой и вновь откинулся обратно на разложенное кресло, закрыв запястьем глаза.
Да здравствуют пиздюли от вечно миролюбивого Савады. Допекли.

- Десятый гневается... - невнятно проговорил Гокудера, не убирая руки с лица. Он ощущал себя невыносимо разбитым и уставшим, и шевелиться не хотелось абсолютно. Как бы еще не простудиться после позавчерашних забегов в шторм по чужим частным территориям.
А то, что Тсуну допекли, было неудивительно. Он там уже сколько? Четыре дня в одиночку разгребает обязанности Босса? Имея в наличии раненого наставника и постоянно отваливающихся из зоны доступа Хранителей на вражеской территории. Сам бы Гокудера, окажись в подобной ситуации, придушил бы голыми руками.
- Да позавтракать, наверное. Эти полчаса ничего не решат, - вздохнул Хаято, убрав руку и уставившись в потолок с полупрозрачным воздухозаборником, который можно было открыть при желании. - На, держи, - закопавшись в брюках, подрывник протянул другу свою кредитку. - Возьми какой-нибудь еды, кофе на вынос. Я тут подожду.
Он что-то взаправду неважно себя чувствовал. Ну или же сказывалось нервное истощение, помноженное на нервные же потрясения последних дней. Возвращение в резиденцию сулило лишь новые бессонные ночи, упреки Савады и ОЧЕНЬ много работы. Когда как ему надо раскрутить зацепку с "особым" вином и сицилийским "добрым" дядюшкой и с Данте, шестерок которого захватили после инцидента на шоссе.
Все то время, что Такеши пропадал в магазинчике, Хаято так и лежал на кресле овощем, старательно отодвигаясь от ползущих к нему солнечных лучей.
Только после того, как Ямамото выдал ему крепкий тройной эспрессо с молоком, Гокудера слегка ожил наконец поднял спинку кресла.
- Десятому про винодельню Джованни ни слова, - вскрыв панини с рыбой, предупредил Хаято. - Про истинную причину Доменико и его порностудию тоже. Рабочая версия: опоили при личной беседе, удалось спереть одну бутылку. Ни к чему Саваде эти отвратительные подробности, - посмотрев на Ямамото, подытожил он. - А задержались на острове из-за шторма. В такой тайфун, как вчера, ни самолеты не летают, ни паром не выпускают.
Да, снова вранье. Но конкретно это грязное белье семей Джованни и Альери Тсунаеши действительно знать ни к чему. Гокудере до сих пор было мучительно стыдно и мерзко от одной лишь мысли, что он чуть не стал героем в "домашнем видео" мерзкого лицемерного похотливого старика, мечтавшего трахнуть его мать.

Гокудера с сомнением поджал губы. Что-то он сильно сомневался, что Десятый в этот раз так легко проглотит их объяснения и оправдания. Хаято всегда интуитивно чувствовал интонации Тсуны, неосознанно прислушиваясь к ним со школы, а в сегодняшнем разговоре Савада говорил с таким напором и негодованием, что захотелось голову в плечи втянуть.
- Говорить вместе будем, - поправил его Гокудера. - Не станет же он нам допрос по отдельности устраивать. Наверное. - подумав, добавил Хаято, вспомнив те стальные нотки, что проскальзывали в голосе Тсуны во время того, как тот отчитывал его. Это ж насколько бедного босса допекли за эти несколько дней.
- Да как-то... - говорить, что все норм, было, как минимум, глупо, учитывая, что он действительно ощущал себя разбитым и заболевающим, поэтому Хаято дипломатично ответил: - бывало и лучше. Если найдешь аспирин, давай сюда.
Заболевать сейчас было нельзя от слова совсем, поэтому Гокудера принялся заталкивать в себя сэндвичи, запивая теплым кофе. Нужно было найти в себе силы для марш-броска до Неаполя.
- А пламя так и не возвращается... - словно мысли вслух проговорил Хранитель Урагана, выруливая с заправочной станции, и только тяжело вздохнул. - Начинаю привыкать, - кисло пошутил Хаято.
Если раньше сама мысль о том, что он будет недееспособным Хранителем Десятого, вызывала у него внутреннюю истерику и ужас, то теперь от стадии отрицания он плавно перешел к принятию. Лишь с сожалением думал, что еще пару месяцев назад он был таким же эффективным бойцом, как и Ямамото. Не лишись он пламени, они бы в жизни не упустили Данте там, на шоссе.
До резиденции Хаято доехал уже на автомате. Голова болела, горло саднило, все кости ломило. Хотелось поскорей занять горизонтальную поверхность и поспать хоть немного. Вдобавок на подъезде к пригороду Неаполя позвонила сестра и тоже всекла ему: "как это вы еще не в резиденции?! какой еще шторм?! а дневной паром?!"
Поэтому к Тсуне в комнату Гокудера поднимался на подгибающихся ногах, прижимая к груди заветную бутылку как самое дорогое его сокровище.
Савада обнаружился за своим письменным столом. Кипы бумаг вокруг, казалось, выросли еще сильнее, вид у Тсуны был откровенно загруженным и замордованным, да еще и вместо обычного приветствия, стоило ему поднять глаза, он внезапно сморщился и прижал ладонь к голове.
- Гокудера... Что с тобой такое? Где ты умудрился? - поднявшись из-за стола, Тсуна негодующе уставился на свою Правую Руку.
Хаято открыл рот и закрыл, не зная, что ответить после такого наезда.
- Ээээ... Десятый, ты вообще про что?
- Про твое состояние, - страдальчески вздохнул Тсунаеши, обойдя стол, и решительно подошел к своим Хранителям. Шлепнув ладонь на потный горячий лоб Гокудеры, Тсуна очень выразительно посмотрел на друга.
- В шторм попали, - от такого наскока Хаято натурально растерялся. - Пока искали хостел, вымокли.
Тсуна опустил руку и кивнул, явно удовлетворенный ответом.
- Мы тоже в него вчера угодили вчера. Вечером поговорим, - сказал он уже более спокойно. - Иди ложись. Выпей что-нибудь и отдохни.
- Но там же... накопилось всего... - Гокудера беспомощно завел руки за спину, а то он с этой бутылью вина выглядел откровенно по-дурацки, словно пришел к боссу с бухлом.
- С температурой, головной болью и в таком раздолбанном состоянии ты будешь лежать, если не хочешь еще и меня из строя вывести, - отрезал Тсуна и, заметив на себе малость прифигевшие взгляды своих Хранителей, страдальчески вздохнул. - У гармонии Неба вылез побочный эффект. Очень сильная эмпатия. Вплоть до того, что я огнестрельное Реборна на себе ощущал. Поэтому, - Савада кисло улыбнулся и развел руками, - в ваших же интересах не болеть и не психовать. Если не хотите мини-Занзаса в качестве босса.
Гокудера со стуком подобрал челюсть и кивнул.
- Жаропонижающее и что-нибудь от простуды можно взять в медотсеке, минус второй уровень, - вернувшись за ноутбук, Тсуна неопределенно махнул рукой и снова уткнулся в монитор.
Прикрыв дверь в комнату Десятого, Хаято медленно повернулся к Хранителю Дождя.
- Что это вот только что было? Что случилось с Десятым за эти четыре дня? - ошеломленно спросил подрывник. - Или у меня глюки от температуры?[AVA]https://pp.userapi.com/c844216/v844216784/ba34a/PTE9ZKCKBlk.jpg[/AVA]