От таких заявлений Такара даже остановилась на полушаге и тут же резко обернулась, хлопнув саму себя битой по спине: ну нифига себе! Да правда что ли?! Она сузила глаза недоверчиво. Да ладно, не смеши меня, козленок, да чтобы ты умудрился каким-то там способом узнать такое… У тебя же на морде написано, что ты кроме долбящихся о биту мечей нифига ничего не слушаешь. Неужель озарило, а?! Вот это да! Такара не была готова. Она даже не предположила за эти несколько дней ни разу, что он умудрится таки догадаться! Хотела, твою мать, отделаться, а он взял и вывернулся, как из под биты! Ааа!  Он что, всегда так делает, да?! Да?! Надо же, поди голову себе сломал! Она даже заулыбалась, ну, твою мать, приятно же ж! Сидел, себе башку ломал, но бли-и-ин! Как он так обвел ее вокруг пальца, а?! Сделал, как малолетку! На ее же поле и на ее же условиях сделал! Нууу… такую жажду победы нельзя не оценить, блять!  Такара угрожающе сделала шаг вперед, под свет фонаря, чтобы получше рассмотреть этого сообразительного лося, когда он начал опять говорить. Аааа, а вот это ты зря ляпнул, чувак! Сейчас я тебе понятия на место поставлю, а то ты что-то не догнал краями!
– Чтоо?! – возмутилась Такара и даже вернулась, решительно сделав еще несколько шагов к чуваку. Это он что сейчас сказал?! Сфигали оно странное, а? – Офигенное название, между прочим! Все понятно сразу. И группа потрясная! Послушал? Это классика, – неожиданно заинтересованно  и воодушевленно спросила девушка, прищурившись, а потом сама себя одернула: да ладно, нет, конечно! Но он продолжал там что-то лопотать, Такара даже приблизилась к нему еще поближе-поближе, ну-ка ну-ка, скажи-ка мне на ушко, интересно, блять! Как ты умудрился это вызнать?! Почему ты вообще решил, что это надо вызнавать… песня заинтересовала??! Или решил-таки затащить меня в свою дурацкую команду, а?.. Ууу! Смотри у меня! – Конечно, говорить! Думаешь, все так просто, да?! У них потрясающие тексты! Почитал? Клевые, да? – она даже повеселела, помотав башкой как под музычку, да просто вообще невозможно оставаться спокойной, когда об этом говорят, тем более такие козлятки, ну! А чего это он такой довольный-довольный? Ооо! Тренировка! Точно-точно! От такой неожиданности Такара даже забыла, что куда-то шла по супер-важному делу, молодец, чувак, напомнил! Но интересно же, она еще не все у него вызнала! Быстро прикинув одно к другому, девчонка решила, что ничего не поганого нет в том, чтобы он… да и… в общем:
– Давай я тебя провожу!
– Пойдем, я тебе покажу! – в один голос с ним сказала Такара, мотнув головой в сторону, и тут же заткнулась. Чего это она его приглашает?! И чего это он решил тут в рыцаря играть, она что, принцесса, чтобы ее охранять?! Это от нее надо охранять, лосю просто везет, что он вертлявый такой небоскореб. А сегодня так вообще заработал себе плюсик в карму – молоток! А тут эти всякие заморочки… Да плевать на все заморочки! Интересно узнать, как он умудрился прознать про мир в глотку, а ночь возьмет и кончится на самом интересном месте. Ладно! Она даже топнула ногой и резко повернулась, своенравно мотнув башкой. В любом случае, она будет делать только то, что сама хочет.
– Да плевала я на мудаков! – чувак, ты реально думаешь, что на меня кто нападет, а? Если тебе везет вообще по жизни, еще не значит, что остальным чувыдрам так же везет. – Так что заткнись и топай за мной, – нуу, если не передумал, конечно, но вслух она это не сказала, и даже отвернулась, поправив на плечах рюкзак, а потом засунув руки в карманы штанов так, что они аж подсползли с пояса. – По пути расскажешь, как ты умудрился вызнать, а я тебе потом покажу, как это круто сделать, – улыбнулась она ему, а потом отвернулась, мотнув рыжим хвостом. Да ладно, пусть топает, если начнет нести или творить хренотень, она ему проломит башку битой! Подпрыгнет, блять, для результативности, и проломит!
  Топать было прилично, потому, когда храпящий Намимори остался за спинами, а перед глазами черными громадинами встал заброшенный, грязный и провонявший местной свалкой парк развлечений – рассадник отморозков, стало совсем темно. Луна то выходила, то заходила, и Такара не столько видела, сколько помнила дорогу к огромной-огромной-огромной и высоченной бетонной арке-мосту, хрен пойти для чего служившей. Вроде болтали, что на ней когда-то вешали всякую рекламную хреноту тысячу лет назад, и смотрели на город со смотровой площадки. Она подошла к железной, дребезжащей даже от порывов ветра лестнице на этой самой арке и достала из кармана штанов фонарик – темень, блять, непроглядная, собственные ботинки не вижу, не то что уж лестницу. Где-то за спиной горели городские фонари, а с неба – ели-ели луна подсвечивала. Точняк шею свернут тут, ну ничего! Это только швыряет адреналин в кровь так, что он уже барабанил где-то в глотке. Девчонка встала на ступеньку, крепе ее сжимая - пальцы, блин, дрожали!
– Ну чё? – зыркнула она на него. – Не ссышь, капитан? – оскалилась ему через плечо и зажала фонарик зубами. Давай чувак, ну, - выразительно посмотрела на него Такара, подсвечивая фонариком и без того маниакально блестящие глаза, - не порть впечатление, блять. А то карму погну, не выгнешь потом.

Отредактировано Takara Hattori (05-01-2014 02:36:35)

Ааа? Игра? – Такара бодро и сноровисто тащилась вверх по дребезжащей лестнице, но нога со ступеньки соскользнула, и девчонка чуть не вдарила ботинком по башке этому лосю, который тащился снизу. Ага – быстро прокарабкалась она на пару ступенек вперед, и только потом оглянулась назад, высвятив ему башку фонариком – ага, блять, игра! Совсем ты полоумный, да? Какая, к хренам, игра ночью  в парке на этой арке?! Это тебе повезло, чувак, что я базарить сейчас не могу, а то я б тебе объяснила, но… Ох. Чем выше она поднимались по этой лестнице, тем сильнее становился ветер, и лестница уже почти ходила ходуном, как веревочная. Девчонка то и дело к ней припадала, когда ощущения ухали вниз, а живот сжимался в кулак: ааа, твою мать, это всегда было офигенно страшно! Но все еще впереди-впереди, Такара подтянулась на последней ступеньке и выскочила на площадку – ааа, блять, какой тут ветер офигенный, сдувает нахрен! Такара пригнулась, присела, чуть не припадая к  бетонной площадке, а потом выплюнула в ладонь фонарик и посветила им вниз.
– Ээй, лось, ты там ползешь? – ползет-ползет, она же не вломила ему ботинком по башке, – заползай, – усмехнулась, увидев, что он выползает тут же, а потом отвернулась, встав в полный рост и передернув плечами. Ветер здесь рвал не только косуху, но и всю ее полностью, адреналин барабанил в крови, подбрасыва вверх, хотелось прыгать, но башкой она понимала: вот-вот оступится и все, сдует к чертям. Он, ветер этот, задувал в самую брюшину, аж даже дышать было трудно. Фонарями мерцал Намимори, но был далеко, внизу был, и с этой высоты можно было плевать на него.
– Это вообще отличные слова, – перекрикивала девчонка ветер, и распинывала куски бетона, отколовшиеся от площадки: где-то тут были три, обложенные камнем, костровища – давным-давно их уже обустроили для таких покатушек, и чтобы разжечь костры понадобилось с пару минут всего – да раз плюнуть, не в первый же раз она сюда приперлась, вот только нахрена этого козленка притащила, а? Причем сюда! Он вообще откуда вывалился, лосяра, иенно сегодня? Да желтая вода, блять, в голову ударила, вот и поперла его, ну и пофиг, свалится – сам будет виноват. Она и не собиралась признаваться себе, что в обычной ситуции послала бы кого-угодно по такому маршруту, что без компаса не разберется. Да просто, блять, захотелось, без всяких там! Пусть радуется вообще, что оказался в таком потрясном тайном месте. Пусть гордится, что его сюда притащили… Такара зыркнула сбоку на чувака, скривив физиономию, да потому что... ааа! Она топнула ногой, чуть не расшвыряв небольшой костерок. Искры взлетели вверх, подсветив металлические заклепки и смешавшись в растрепанной рыжей шевелюрой. Девчонка скакнула вперед, ааа, чуть не запнулась, чуть не упала, получив ветром в спину, но вцепилась в майку парня, чуть ли не повиснув на нем.
– И не вздумай тут фишгню творить, усек? – агрессивности в голосе это не сняло, она специально на нем повисла, что б он лучше слышал ее. Девчонка зловеще сверкнула в огненно-пятнистой темноте глазищами на Ямамото, а потом оттолкнулась от него в другую сторону. Отойдя на пару шагов, Такара скинула рюкзак с плеч, расстегнула его, принявшись доставать всякие веревки, перевязи, карабины, и в свете костров физиономия у нее была абсолютно бледная и злодейская, она даже зыркала на него так, как будто сожрать хотела. Ветер швырял в рожу искры, она ругалась сквозь зубы и связывала веревки меж собой. – Странно, что ты нихрена ничего не понял. Это ж просто. Глянь вообще, – кивнула она за спину, ползая по площадке и завязыва эту самую веревку за три последовательно вбитых в бетон скобы. – Это тебе не шубу в стринги заправлять, блять. Мир так-то охренен, скажи же, что здесь круто, да? Самое офигенное в этом долбаном Намимори, – даже с каким-то чувством она сказала это, потому что эта высоченная арка была на самом деле самым клевым местом, не все сюда могли заползти, а она могла. И плевать на всех остальных. Она поднялась на ноги и прошлась до самого края, подняв ногу на невысокое бетонное ограждение-бордюр, чувствуя, как ветер треплет патлы и косуху, и всю ее шатает, аж дрожь по хребту пробегает – потрясное ощущение грани. – А еще если взять и все-все-все это и в кулак сжать, а потом в самую глотку запихнуть, тогда весь этот мир будет в тебе, ощущаешь? И тогда ты гребанный король этого гребанного мира. Это как… нууу… – как ему вобъяснить вообще такую офигенно-простую вещь, что б он понял, ну? – как выиграть супер-чемпионат, только без чемпионата! Во! Хочешь, я тебе покажу, а? – повернула она башку в его сторону и даже улыбнулась. – Это охриненно.

– Что-что, блять…! – она уже, нахмурившись, хотела объяснить ему все еще раз, как для особо одаренного, какого хрена она тут делать собралась, даже башку на такого лося огромного задрала: пацан стоял такой беззайтейно воодушевленный и смелый, что орать на него как-то передумалось. Ну не истеричка же она просто так орать, а чувак вел себя молодцом, не начал верещать и спотыкаться, махать руками и визжать: «кудааа ты меня затащилааа, аааа, я щас упаду и умру». А ведь не каждый день бываешь в таком потрясном месте. Это все ему однозначным плюсиком в карму шло, и Такара, чуть покривив физиономию, больше для вида, резко отвернулась, чтобы не пялиться больше и ответила спокойно даже, ну, насколько вообще возможно было с этим чуваком говорить спокойно: – сейчас покажу, как сжать мир, ну. – Не тупи, блять! – от мысленного вопля ее не удержала даже его воодушевленная физиономия. И пусть радуется, блять, что ему опять все объяснили, а не скинули пинком под зад отсюда нахрен, покатился бы до самого Намимори! Ну да ладно, она же его сама сюда притащила. притащила, рассказала, а теперь, достав из рюкзака систему обвязки и надев ее тут же перед этим на карабин пристягнув веревку, которую до того старательно привязывала к скобам. Надежная штука, не раз проверенная, но мало ли что бывает. Пока закручивала карабаины, чувствовала, как пальцы дрожат, да и всю ее трясет не по-детски, аж подбрасывает, и в  голову: бум-бум-бум, аж свист ветра забивает.
– Вот пока ты там красавчик такой стоишь, – громко, чтобы перекричать и этот долбанный ветер – сфига ли он сегодня такой сильный, а?! Ее ж сдует к хренам, но не отказываться же от затеи! Это нужно было. И ощущение, когда колени подкашиваются от страха, а в голову бьет адреналин и хочется орать, было самым потрясающим! Всегда. А здесь, как в самый наивысшей точке – самым острым. Здесь все, выстуженное космическим, а не земным ветром, становилось чистым, таким чистым, какое есть настоящее. – Вот ты там стоишь, красавчик, а миру то до тебя дела нет. Нахрена ты миру сдался, такой весь клевый? – проговорила Такара, закончив со страховкой и подойдя снова к краю, не смотря вниз, все равно нихрена ничего не видно, и отлично вообще! – А тебе есть. Слушаешь, блять? Слушай-слушай.  Вот ты если такой крутой, – девчонка хоть и говорила «ты», но обращалась куда-то явно в пространство, не смотря на то, что взгляда на чувака не отводила. А с кем ей еще тут поговорить, бля?! Со звездами? Совсем ебанулась, уже?! А тут… собеседник, бля. И нахрена она ему это все говорит – все еще непонятно. Вообще-то всем всегда плевать на ощущения друг друга, и ей тоже плевать, но вот поговорить захотелось. Может, это потому что он смелый такой и не орет больше, чем нужно? Как это называется у тех, ну, кто типа считает себя адекватным – приятный. Вот, да. Если б Такара была девочкой-припевочкой с переулочка и умела бы губами делать утку, она бы сказала, что парень приятный. Клевый, бля. – Вот… иногда хочешь трахнуть мир, и такой пошел пинать по стеклам да по почкам… Ааа, руку дай? – спросила, но сама тут же вцепилась в парня, отодвинув его от края, чтобы встать на него самой, встать на цыпочках, пятками уже чувствуя пустоту. Вцепившись в запястья чувака обеими ладонями, Такара заулыбалась, чувствуя, как ветер гоняет хвост и косуху, а по взмохшей со страха спине пробегает мороз до самого загривка – охрененно страшно! – Вот только мир трахать – не в удовольствие нихрена. Мир надо глотать, – она сильнее вцепилась ему в запястья спиною отклонившись назад, прикинув, что такого лося не завалит, если что (не, блять, если он свалится, вообще не прикольно будет его размазавшиеся по земле мозги видеть). Ветер качнул ее, как болтающуюся веревку, девчонка чуть не взвизгнула, только зажмурилась, даже не дыша. Только через секунду выдохнула, открыв один глаз. – Его надо глотать! Вот так спиной ложишься в воздух, чувствуешь ветер, он везде… а ты делаешь все, что хочешь! Здесь делаешь, все, что хочешь, – ааа, блять, как тут тяжело дышать! От страха тяжело, от ветра тяжело, от предвкушения тяжело. – И потом… между ударами, – сердце зашлось, Такара зажмурилась, вдруг согнула руки, привстала на носочки, прислонившись к нему, прижавшись к губам, неожиданно и резко поцеловав, почти укусив – ааа, губы холодные какие! Ладони сами собой выпустили его запястья, девчонка отшатнулась назад, и глотнула воздуха, который разорвал ощущения и тело, и утянул с собой под визги вниз.

Ветер шарахнул в спину и выбил весь дух вместе с визгами – девонка закрыла глаза, выпивая его весь, чувствуя, как пустота, зажимает, затягивает в себя, и она уже расслабилась, оттадвшись, когда что-то рвануло вверх, вцепилось в нее – что-то не так, твою мать! Не так! Паника в мгновение долбанула по вискам. Аадреналин забарабанил в горле, она даже дышать не смогла, за секунду осознав, что сейчас, секунда-секунда-секунда и… Такара испугалась так, как никогда не боялась, потому что, блять, никогда свободное трехсекундное падение не прерывалось настолько резко! И никогда ее не дергали до… Голова закружилась, тело обреченно обмякло и стало параллоновым, она вцепилась в опору, до которой дотянулась, как в последнее, что вообще может держать. И только когда ботинки чиркнули по площадке, открыла глаза, прямо перед собой увидев улыбающуюся физиономию лося.
– Придурок, блять! Ты что творишь?! – кровь била в уши так, что ей казалось, она хрипит, а на самом деле орала так, что даже ветер перекрикивала. Это ж надо, твою мать! За несколько секунд ощущения скакнули из восторга, в смертельный ужас ледяным потом по спине. Огромный мир с ветром, с ночью, со звездами, с искрами-огнями где-то внизу,  с этим странным капитаном бесйбольной команды, со страхом и животным ощущением свободы от самой себя сжался до размера хлебной крошки. И она уже была готова ее проглотить, но оцарапала горло. А когда до башки опьяняюще просто дошло – я не сдохну тут! со мной ничего не случилось! меня вытащили! меня спасли! я не сдохну, не сдохну, ооо, какой сильный ветер и в горле шипит, а я не сдохну, потому что снова чувствую что-то еще кроме этой дурацкой ватности! – ей надо было увидеть именно его?! Он ее как будто встретил, твою мать, разве что руки в стороны не раскинул: «с возвращением!» только она, блять, не уходила! Реальность качалась на ветру, трепал патлы, и девчонку саму всю трясло, подбрасывало в сторону – Такара не могла успокоиться, не могла прийти в себя. Сердце заходилось, барабаня в истерике чуть ли не в самом горле, и воздуха не хватало, потому что она не могла вздохнуть от всего этого ощущения – мир, поделенный сейчас на двоих, в этом безумном ощущении собственной жизни на чужих руках, как будто снова сжался и сам… сам… сам! Сам коснулся губ. Легко, играясь – нужен ли? И она проглотила, чувствуя, как где-то в животе все похолодело. Такара вцепилась в ворот его майки, и прижалась к нему сама, жадно впившись в его губы, чувствуя, как тепло расползается по всему телу, заменяя то самое удовольствие, которое было бы, когда она снова коснулась земли после прыжка. Такара целовала парня, целовала-целовала-целовала, жестко, прикусывая губы, и тут же проводя поним языком, без намека на романтику, но с удовольствием, концентрированным и острым, как рафинад. Она целовала его, глотая этот долбаны мир, пока не почувствовала, что воздуха не хватает, а мир вокруг все такой же огромный, и его не хватает!
– Блять! – оторвавшись, оттолкнув его в плечо, девчонка вскочила и отшатнулась на несколько шагов. Чё за хрень происходит, да?! Какого хера она тут творит с этим мудаком, она ведь просто хотела прыгнуть! Просто хотела снова попробовтаь этот долбаный ветер, как алкаш закидывает в себя стакан с пойлом, и как получилось, что она тут цеелуется с этим лосем, котроого все никак не может угрохать битой?!– Блять! – снова вскрикнула она и опять оказалась рядом, почти шипя ему в лицо. – Мы, бляять, или прыгнем сейчас отсюда. Или я тебя трахну.

Такара так лихорадочно в упор сверкала глазами на Ямамото, что на том вот прямо сейчас уже должна была футболка загореться. Ветер растрепал рыжий хвост, адреналин разбил все ощущения на болезненно-простые «нравится» и «катись оно все к хренам!». И от одного до другого – тоньше некуда. Вот и сейчас на дурную, хмельную голову девчонка готова была парня без масла сожрать здесь, на этой высоте, когда все остальное настолько далеко, что даже не осознается как настоящее. Но когда он полез обниматься, да притянул к себе, как взъерошенная кошка в него руками уперлась, вцепившись в плечи. Ты, чувак, совсем не соображаешь, что творишь, да?! Ощущения снова ухнули внизи разлились волной, но она помотала башкой туда-сюда, приводя саму себя в чувство: не, клево, конечно. Было б – мозги то ветром отшибло нахрен, зато фантазия охрененная. Но! Ну ка, ну ка, чего?
– Ты чё, дебил? – как всегда точно сформулировала Такара вопрос, сверкнув на пацана глазищами. Да потому что только дебил может до такого додуматься! В ее искаженную всякой хренотенью картину мира не входили такие понятия, как «я неуда-ачник» и «жизнь конченна». Жизнь, как мир, тот самый, который они на пару здесь глотали, слишком широкое понятие, чтобы какой-то депрессивный мудак решил его ограничить, даже для самого себя. Тем более… тем более, что этот вечно лыбящийся чувак вообще не похож на депрессивного – и это тоже казалось удивительным и лживым. Врет что ли, крендель, а?! – Руку он сломал, бля! – на этой мысли тут же взвилась девчонка, практически  моментально переведя родившееся, было, возбуждение и совсем уж неуместное желание в более знакомые и удобные здесь злость и раздражение. Она подпрыгнула и снова вцепилась в ворот его майки, пригнув к себе поближе. – Я тебе сейчас все ребра к хренам переломаю, и то будешь козлом скакать! – пусть радуется, что о нем тут вообще… эээ… как это обычно у нормальных людей называется? Сочувствие? Понимание?.. Забота?.. Да пофигу, как называется! Главное то, что именно сейчас, именно в эту минуту этой ночью на этой долбаной арке Такара решила, что помереть – не лучшее из того, что может чувак сделать (это еще если не вспоминать о том, что он отказался от всего, что ему тут предложили! В чем дело вообще, бля?!). Так и не отпустив его рубахи, Такара протащила парня по площадке к тому самому краю, только теперь уже прыгать не собиралась – запал пропал, а все этот виноват! Он вообще во всем сейчас был виноват!
– Ты охренел, туда сигать с такими настроениями?! – вскрикнула она, даже чуть потреся за ворот, посмотрела даже внимательно, насколько сейчас могла. – Блиин, ты просто никогда не прыгал туда так, как надо! – она снова загорелась, почувствовав, как ветер пробирает до костей; сейчас я тебе объясню, как вообще надо, раз мы тут оказались. Не зря ж тебя сюда притащили. – Тебе надо попробовать! – странное предложение, но это действительно так! Если б Такара считала как-то по-другому, она бы никогда не выбила фразу о глотке на свое спине. – Тем  более… – она зыркнула на него сбоку, –  если ты пытался всякой хрень заниматься, бля, мудак! Тебе надо попробовать… я тебе говорю, чел, который прыгнет туда в удовольствие, ну… в мир, понимаешь? – она даже запнулась, чувствуя, что несет какую-то хренотень, но башка все еще гудела, и, если она не будет сейчас болтать, он точняк пострадает, а потом синяки, полиция, проблемы. – Такой никогда не сиганет туда потом, чтобы его мозги соскребали в савок. Ну, блин, это… это как, – она помахала свободной рукой в воздухе, другой все еще держась за его майку. – Как выиграть супер-мега-крутой чемпионат по бейсболу, а потом пробить себе башку битой, ну? Усек?  – повернула она на него голову и увидела, что все еще держится за его ворот. Ааа, твою мать, зачем вообще?! Дернув руку, и чуть не разорвав на нем майку, такая с хрустом отвернулась, взмахнув хвостом. – И с хренали я с тобой тут вообще базарю?! Я тебе че, нянька, уговаривать?! Блять. – Выругалась девчонка, даже ногой топнула из злости на саму себя, а потом добавила, чуть ли не обиженно. – Аж жрать захотелось.

– Ручонки свои!.. –  тут же обернулась она, не задумываясь хлопнув пацана по руке. – Мыл? – даже улыбнулась слегка, но это вообще ничего не значит, я тебе палец сломаю. А чего он их протягивает?! Вот… вот то, что она сейчас к нему… приставала? Не, не приставала! Пусть радуется, что она ему глаза открыла на окружающее. Так что, то, что она его сейчас тут радует на этом жестком ветре, вообще не значит, что он может ее за хвост дергать. Набычившись, девчонка зыркнула на него из под насупленных бровей.
– Ну так ты, придурок, – постучала она пальцами ему по лбу, – не сигай без страховки. Помереть то ты всегда сможешь, – засунула она замерзшие на ветру руки в карманы, и посмотрела на намиморские огоньки: наверху было охрененно холодно, особенно когда адреналин схлынул, а кровь теперь не горячил даже этот двухметровый лосяра. – Хочешь помереть – скажи мне, я тебе башку сверну без проблем, твою мать! – можешь охреневать от радости – тебе оказано великое довери, бля.  Такара бросила на него взгляд сбоку, увидев, как он вытащил из сумки знакомый уже сверток. Ага-а. Очень кстати!
– Буду! – честно сказала девчонка, мотнув своей расстрепанной рыжей башкой. –  Ооо, это та штука клевая, да? Клево-клево, чего ж ты молчал, блин! – с готовностью и радостно проговорила Такара, даже развернувшись к нему полность и взяла из его рук эту клевую хренотень, название которой она тогда не запомнила, а вот то, что это офигенно-клевая штука – да. Ну блин, всяко круче всяких готовых замороженных обедов из супермаркета, которые банда поперла на прошлой неделе. Она и сейчас с удовольствием оголадавшей котяры развернула хренотень и запихнула в рот чуть ли не половину сразу, надув щеки, как обогатившейся хомяк, и мрачно поглядывая, да скоренько пережевывая. – Фкусна аще, оп… опять сам гофофил? – действительно вкусная штука, если б он с таким же рвением готовил вкусняшки вместо того, чтобы хренотенью страдать на крышах, больше б было пользы. – Серьезно, чувак, тебе надо больше готовить, – с удовольствием и звериным аппетитом доев угощение, как всегда продолжила Такара свою мысль вслух, даже подобрев немного, только холодно было в жесть, и косуха уже не спасала. Надо было валить вниз, потому что вообще не улыбается провести тут всю ночь на этом долбаном ветру, за базарами (а что еще с ним делать?!) наедине с этим чуваком, как в долбаных книжонках, что в киосках с газетами продают, да еще и после того, как они все сожрали (ладно-ладно! Такара опять его объела, но он сам предложил).
– Дубак вообще, – закутавшись в куртку, Такара отвернулась от обрыва, взмахнув хвостом и пару раз попрыгала на месте, угрожающе качнувшись под резкими порывами ветра. – Надо валить отсюда, – прыгать она передумала, потому что этот придурак ей весь запал сбил вообще, так что сейчас надо было свалить с вышки и доползти до дома. – Все, короче, пора валить отсюда. И тебе тоже пора. Давай-давай, топай отседова, – Такара даже потолкала парня в плечо, внезапно сурово на него зыркнув. – И это – тайное место, усёк? – ткнула она его костяшками пальцев в грудь. – Расскажешь кому-нибудь, я тебе нахрен башку оторву. Притащишь сюда кого-нибудь… – скормлю пчелам в лесу, понял?! – она так сверкала на него глазищами, что Ямамото должен был проникнуться и осознать, что лучше ему даже не думать об этом: Такара сказала, Такара сделала! Она еще пару секунд в упор на него смотрела, цепляясь темным взглядом за его покусанные губы, но потом порывисто отвернулась, быстро-быстро собрала свои шмотки, покидала в рюкзак веревки, и шмелем проскочила мимо Ямамото к лестнице, даже головы на него не подняв: ну его нафиг, блин. Он даже когда просто молчит, хочется его… ммм… ну нафиг.

Через пару дней днем Такара все-таки спрыгнула с той самой арки. И под вопли, визги и воспоминания того вечера, проведенного здесь случайно с чуваком из бейсбольной команды, этот прыжок был самым офигенным из всех, которые были вообще! Ааа! Да-да-да! Такара рухнула в воздух лицом вниз, никто ее не держал за руки, но она все равно чувствовала, как небо вбило в нее ощущения, снова дав почуствовать саму себя и этот потрясный мир, который влился в глотку и разлился по грудине жаром. И для полного-полного-полного ощущения целостного, как последней капли не хватило, блять, Ямамото! И не потому, что он там как-то ооо, офигенно-офигенно целуется, или сам по себе такой… – Такара повскидывала брови, да покривила губы в полуусмешке – а потому, что он какой-то магией вообще умдрился прикоснуться к этому миру. Мало того, что умудрился разгадать ее загадку (это вообще поразительно, как умудрился, бля?!), так еще и почти глотнул. Пьяной от диких ощущений головой Такара надумала всякое и, пособирав свои веревки назад в рюкзак, на чуть подрагивающих ногах и с дрожащими руками она потопала назад в город, и какой дорогой занесло ее именно в тот район, где этот лосище учил ее бейсболу, хрен его знает. Такара веселая, почти счастливая и немного по-хорошему злая, с колотящимся невозможно сердцем чуть ли не скачками подпрыгивая, топала по узкому тротуару вдоль забора, размахивая из стороны в сторону рыжим хвостом, чувствуя, что сегодня она на все способна! Ооо! И если ты, чувак, думаешь, что Такара неудачница в бейсболе – ты огребешь! – вообще внезапная мысль, но разбитые скачками адреналина мысли сошлись именно в нее. Даже то, что внезапно захотелось сказать: «Офигеть, Ямамото, это было охрененно! Ты клевую штуку пропустил, придурок!» – перемололось в дикое желание скакать и вломить. Ну, хотя бы по мячу. Вот сегодня ты точняк огребешь, раз уж она умудрилась проиграть этот спор! Потому, когда ухмыляющаяся физиономия Такары появилась в воротах школьного тренировочного поля, тот самый мелкий цыпленок, который уже общался с рыжей девахой в берцах и косухе, с воплями: «Сеееемпааааай!» кинулся к семпаю, со страху размахивая битой.

Не успела Такараи слова вякнуть о том, что приперлась сюда через пол города только чтобы сделать «Бебебе, Ямамото, зря ты лоханулся и отказался!», как этот самый Ямамото ее за рога и в стойло – под локоток, да в команду, бля!
– Ааа?! – как всегда глубокомысленно возмутилась девчонка, сурово зыркнув на него вверх: чего-чего-чего?! Это кого тут надо еще чему учить?! Толпа мужиков, к которым лось ее подвел, посмотрела на девчонку изумленно, а она своенравно вскинула башку, встряхнув рыжими патлами, мол, ну-ну, давайте, кто на новенького?! Щас я вам тут устрою, если… Но «если» не произошло. Толпа чуваков, видимо, справившись с удивлением, так рьяно кинулись к ней знакомиться, что, будь Такара не такая офигенно смелая и упертая, она бы со страху залезла Ямамото на голову и орала бы оттуда что-то чисто бабское, типа: «аааа! Отойдите от меня, мужики! Кыш-кыш-кыш!» – и ладошкой так на них, как на куриц.
  Но знакомство прошло весело и буйно: крепко пожали руки, потолкались, похлопали друг друга по плечам, да по хребту, кому-то Такара показала кулак, кому-то даже вломила: а пусть не думает, что он тут самый клевый после Ямамото, а Такара нихрена ничего не смыслит в этой игратушке! Короче, команда оказалась веселая и гостеприимная, и, и без того весело-возбужденная деваха, еще больше повеселела, лыбясь налево и направо, но капитан решил не рисковать, и после этой стычки лось веселеньким зайцем проскакав по полю, утащил всех в раздевалку – мерить форму. Нахрена ты всех-то притащил, бля?! Мужики чего-то там советовали из-за двери, я чё, не разберусь, как мне эти долбаные штаны на задницу натянуть?! Блять!
– Ямамото, твою мать! – шарахнула она стоявшего тут же лося по затылку: а с хрена ли стоять под дверью, когда она от себя открывается?! В одной форменной майке, труселях, да гриндерах, сверкая бледнющими ногами, покрытыми татуировками (на правой, например, явно можно было проследить хвост того самого дракона, который разодранным брюхом лежал на ее спине), деваха возмущенно прыгала перед капитаном и размахивала перед ним же штанами так, что особо внимательные из под края майки могли бы разглядеть длинные когтистые задние лапы все того же дракона, по-хозяйски сжимавшие ее задницу. – Чего за хренотень ты мне дал?! Да у меня в них зад охуеть какой! – не понять было, это было слишком хреново, чтобы играть с мужиками в бейсбол, или слишком офигенно для них. Затянувшийся, было, конфликт разрешили притарабанненными новыми штанами, чуть большего размера и не такими облегающими.
После этого вся обновленная и радостная команда высыпала на поле. Такара, по-пацански повернув кепку козырком назад, улыбалась в ответ на серьезного Ямамото, который пытался вбить в нее правила игры, которых было охренеть сколько. Блох, твою мать, на бродячем кобеле меньше, чем тут правил! Но девчонка все равно слушала, кивала башкой, старательно махала битой, а когда капитан от нее отвлекался, с другим чуваком из команды, которому тут же дала кликуху Улёт, орала только что придуманные речевки, типа:
– Уууу! Шко-ола бейсбола – У! А! Шарах и готово – У! А! – а потом они вместе с воплями: – улёёёт! – синхронно махали битами и прыгали на шаг вперед, когда кто-то клево попадал по мячу. В общем, было офигенно, ну да, блять! Офигенно, какие-то проблемы?! Такаре, которая с утра сегодня была в приподнятом настроении, к концу дня вообще похорошело, онадаже старалась долбить по мячу правильно и не ругаться с серьезным в этом деле, как локомотив, Ямамото на тему того, что он косит и хреново подает мячи. Все равно эта шайка-лейка его поддерживала, хлопая по плечам, и Такаре приходилось только глазищами на них всех сверкать, да долбить по мячу так, чтобы все охреневали. Но, не смотря на то, что было почти как в порно: весело-задорно, капитан прикрыл лавочку, и они уже потащились переодеваться, когда лосяра внезапно заговорил о боксе.
– Эээ… – мотнула башкой Такара, чтобы прилипшие к вспотевшей шее рыжие пряди отлипли. – Бокс? – посмотрела она на него, поиграв бровями. – Тебе уже к хренам надоел бейсбол?! Да ты охренел, что ли, я только выучила этот долбаный удар! – увесисто потыкала она его в брюхо битой, не, ну охренеть! Он ее полдня гонял по полю, как долбаную трясогузку, а теперь еще и на ринг загонит?! Да без бэ, чувак! Из двух каналов, что ловит их с Чи-чи самопальная антена для телека, канал спорта – самый офигенный, особо в сравнении с каналом детских мультиков. – Бокс – это круто: хлобысь так кулаком снизу в башку и вууу! Зубы веером! – Такара даже шарахнула по воздуху, попрыгав на месте, как боксеры на ринге. – Короче, круче бокса только гребля. Там можно уебать веслом!

Отредактировано Takara Hattori (07-02-2014 20:38:57)

Рёохей нетерпеливо подпрыгивает в ожидании боя. Всего-то нужно выйти на ринг и продержаться пять раундов, пятнадцать минут чистого времени. Или можно вырубить соперника и завершить матч раньше. Сасагава выдыхает, успокаиваясь, и шагает на ринг.
И тут же мир сужается до освещенного ринга. Над канатами словно поднимается толстое звуко- и светонепроницаемое стекло. И каждый раз Рёохею кажется что это впервые, и одновременно что это было уже тысячу раз. Только сперва на уши давил мягкий шлем, а майка не давала вздохнуть полной грудью.  Переход с любительского на полупрофессиональный бокс, Сасагаве определенно нравился, и он очень надеялся, что через год-другой он перейдет в профессиональный… конечно если Вонголе не потребуется его сила. А она потребуется...
Но пока Вонгола где-то там, за канатами, а на ринге в противоположном углу стоит такой же парень в боксерках, боксерских шортах и перчатках. Противник. И тот факт, что данный турнир только внутриуниверситетский, ничуть не умаляет значения этого звания. Легкий кивок головой, в знак уважения . Отмашка рефери. Бокс.
Противник тут же сокращает дистанцию, и это ошибка. В том, что на ближней дистанции он выдержит дольше, чем противник, Рёохей уверен.  Он браулер, и сможет дождаться необходимого момента, для контр удара.
Но, тем не менее, когда на исходе четвертого раунда Рёохей нокаутом завершает поединок, голова у него трещит, не смотря на тот факт, что по ней-то как раз и не били. В челюсть пару раз да, дали, но не по затылку же!
Так что, оказываясь за пределами ринга, Сасагава трясет головой и пытается прийти в себя. А потом взгляд цепляется за знакомую темноволосую макушку. Ямамото вымахал, так, что не заметить его трудно.
- Я экстремально рад тебя видеть. Ты это видел, а?! - Рёохей проталкивается к другу, восторженно улыбаясь. Голова головой, а сам факт победы это экстремально здорово, экстремально круто.
И только приблизившись вплотную, Сасагава замечает, что Ямомото сегодня не один. И даже не с Осьминожкой и не с Савадой, что странно. - Ты сегодня не один... - Рёохей делает шаг назад. И восторженно оглядывает девчонку с которой гуляет Такеши. Растет! Сасагава присвистывает, испытывает почти отцовскую гордость.

Становилось все веселее и веселее, твою мать! Какое отличное место, а! Такара, которую зажала в угол целая толпища диких мужиков, уже готова была не только отмахиваться кулаками от них, но и отпинываться ботинками. Так одному уже почти прилетело, и от свороченных в букву зю кишок его спасло только то, что девчонку буквально за шкирняк выдернули из свары. Ботинок в полете только чиркнул по штанам уроду, который больше всех хотел вломить наглой рыжей девахе.
– Эй! Я не успела ему вломить, куда ты потащил меня, твою мать?! Ямамото! – возмутилась Такара, воинственно помахивая кулаками, но под рукой этого громилы-капитана ловко развернулась на каблуке ботинка, чуть не врезавшись в подскочившего уже Сасагаву. О! уже вскочил! Ну ты смотри, какой молоток, но чего он вообще завалился? Он же, твою мать, должен быть крутым чуваком. Или это Такара настолько крута, что сумела завалить «лучшего боксера в Намимори»? Уууу. Гордость за саму себя заставляла улыбаться, девчонка вскинула башку, встряхнув шевелюрой на Ямамото, мол, видел, да? Охренел, да?
– Куда?! – раздалось за спиной, болельщики были не согласны с таким поворотом.
– Ааа?! Я могу вернуться! – с готовностью оскалилась Такара, но ее перебил резво подскочивший сюда же боксер, который и сам готов был навешать уродам, но болельщики почему-то не захотели с ним спорить на эту тему и дружить тоже не хотели, так что возмущенный кружок быстро смазал лыжи и утек куда-то в сторону, когда Сасагава также в сторону их утащил, девчонка даже вякнуть ему ничего не успела в ответ. Она протащилась за ним вместе с лосем,  и перед тем, как он затолкал ее в раздевалку, как кильку в банку, успела даже показать кулак тому самому чуваку, который активно ее в углу зажимал: ну я тебя еще поймаю, недомерок, в глаза мне смотри и запоминай!
– Эй-эй-эй, спокуха, чувак! – выдернула девчонка руку из захвата и поправила съехавшую в потасовке косуху. – Потише на поворотах! Чегоо? Куда-а? Какой университет? Не-не-не, – помотала она башкой, – ты офигел? Мне и так дебилов хватает, а времени нихрена нет. Да и еще лось вот, – она подергала Ямамото за рукав, стрельнув в его сторону глазами и тут же сузив их почти мстительно. – Этот лось вот всех напарил, – всмысле-е-е, умудрился сделать Такару в ее же споре, отгадав загадку,  – и затащил меня в свою команду, – всмысле-е-е, она сама пригребла сегодня к нему зачем-то с утра, – а теперь издевается постоянно надо мной, твою мать! – закончила она, сурово хмуря бровя, но азартно улыбалась и на одного и на другого, ну блин, настроение то классное. – Но ты точняк должен научить меня этому клевому удару справа, Сасагава! – она даже попрыгала на месте, помахав правой так, как это понимала. С таким ударом, как у этого чувака, она вообще будет самой клевой в Намимори, пусть тогда все расползаются по углам. – У тебя офигенно получается! – Восторгу девахи не было предела, в ней все еще бурлил адреналин, и хотелось что-то устроить, но тут  слух зацепился за… – Ооо! Ямамото тоже что ль боксер?! – тут же отреагировала она на «видеть тебя на ринге» и резко повернулась к лосю, уперев в него злобно-радостный взгляд. Вот это попорот! А чего ж ты молчал то постоянно?! – Реально?! Ооо! – это «ооо» не обещало ничего хорошего, Такара от собственной идеи аж просветлела лицом. –  Ямамото, пошли на ринг, сейчас же! Сасагава будет свидетелем, что б никаких бит вообще, – она даже потянула его в сторону, крепко ухватив за руку. – Я тебя там точно завалю! Моя очередь, бля! – ага! Поквитаемся за долбаные шесть страйков и двенадцать километров пробежки, которые ты сегодня показательно устроил, капитан, твою мать! Такара даже забыла, что за день вымоталась так, что держится только на адреналине, но ничего! Рано-рано сбрасывать со счетов самую крутую девчонку в Намимори, ей всегда хватит сил, чтобы завалить капитана бейсбольной команды.

Отредактировано Takara Hattori (17-02-2014 14:26:14)

- Наш университет! - Рёохей чешет в затылке. Какой же ещё? А время... при  правильном расписании всегда все можно экстремально успеть! - Там дебилов не держат! - горячо возмущается боксер, защищая честь родного университета. Им так сразу и сказали: «Мы тут дебилов не держим. Поэтому вы либо учитесь, либо выигрываете!» - А такой талант не должен пропадать! - Сасагава хлопает Такару по плечу. При чем тут лось и его команда, Рёохей не понимает, он вообще, не помнит, есть ли в зоопарке лоси, но поддерживает разговор. - Мне медведь там больше понравился. Экстремально смышленый медведь! Вот он боксер, а Ямомото так… - Сасаава машет рукой изображая, как мечник орудует катаной - боец! Отличный боец, во имя экстрима!
Предложение девчонки интересное. Рёохей даже замирает, задумавшись. Это было бы экстремально круто, но есть одно «но» - Такара все-таки девчонка. Хотя с таким шикарным ударом, это не проблема. Хотя несколько нечестно выставлять её против бойца с опытом сражения, пусть и не боксера.
- Да ладно тебе! Не все же со Скуалло тренироваться! - на этот раз дружеского хлопка - скорее удара - по плечу удостаивается Ямомото. - Покажи, на что способен голыми руками! Или... - Рёохей и не думает понижать голос, хотя вроде как подается чуть ближе к Такеши. - ...боишься, что завалит? Так мы ему не скажем! - Рёохей лыбится во все зубы. - Так что давай, сейчас ринг свободен, я могу потолковать кое с кем и он ваш. - Правда это только пол дела. Ещё нужна форма. У них же тут н какая-то драка  подворотне, а искусство! Хотя если убрать все лишнее с нарядов этих бойцов вполне можно и выпустить на ринг. Сасагава подмигивает. - А потом можно и суши в честь этого!

Вот! В точку. Сасагава дело говорит. Такара не девчонка, а боец и на ринге и вне его, и кто поспорить хочет, аа?! Она вообще не понимала, какая разница, что у нее там в штанах, если она сама по себе офигенная, и любому мужику может сто очков форы дать. Синдромом «ну я же де-е-е-евочка, что ты меня обижаешь?!» она никогда не страдала, сразу давая в нос всем, кто не прав, а таких что-то было просто охрененно много. Так что беспокойство лося девчонка не разделила, помахав на него рукой, прекрати всякий бред нести, тебе теперь не удрать никуда, можешь даже не пытаться зубы заговаривать!
– Ааа, расслабься, чувак! Если ты… – сверкнула она на него темными глазищами и помотала рыжей башкой, оглядываясь по сторонами и привычно прикидывая, как-что-куда-если что вдруг – ну, уличная привычка, чё поделать,  – все-таки умудришься мне вломить, я тебе тоже вломлю – все ок будет.
В этом не было проблемы, так что не надо тут языками трепаться, давай лучше драться, Ямамото, а то уже сил терпеть нет никаких! Тут же ринг! Пока Сасагава перебинтовывал чуваку руки, и парил мозг правилами этого эпичного махача, Такара, в воображении уже всех уделов одной правой, от нетерпения прыгала по рингу, как обезьяна в клетке, туда-сюда. Пока, поскользнувшись на скользком покрытии и собственной длиннющей штанине, не шлепнулась прямо тут же, под ноги Ямамото, кверху попой, чуть-чуть его не завалив. Ааа, твою мать, это все лось виноват, тут базарит байки всякие и надеется победить! Но тихо-тихо-тихо… Спокуха! Такара отползла от чуваков, стянув с себя носки и бросив их прицельно в собственные ботинки, а то неприкольно будет, если она во время последнего эпичного удара по лосю возьмет и вот так шлепнется! И что потом?! По новой все начинать, да?! Да она ж никогда его опять не уломает, и биту вон забыла в рюкзаке около ринга, не поугрожаешь. Так что надо основательно подготовиться! Девчонка затянула потуже хвост на затылке, стянула с себя косуху, накинув на один из углов, а потом закатала широкие длинные штанины по колено, явив миру конец хвоста своего потрясного дракона, который когтем, испещренным длинными, по всей стопе, иголками, загибался вокруг круглой косточки, да вдоль пальцев правой ноги.
– Ну, блин, Сасагава, что за спорт! То нельзя,  это нельзя! – возмутилась девчонка, когда Сасагава сцапал уже ее руку и начал ее перебинтовывать. – Я и так бы справилась, ну! Зачем эту херь наматывать?! А между прочим, лучше б я его погрызла с краев, чем два раза по башке дам! Я тебе серьезно говорю! Ооо! Перчаточки! Огромные какие! – с полнейшим восторгом деваха позволила натянуть на себя эти перчатки, которые были даже удобными. Попрыгав на месте и постучать одной перчаткой о другую, примериваясь, она отскочила на несколько шагов, даже крутанувшись вокруг себя и уставившись на Сасагаву, который сегодня был вместо рефери. – Если ты будешь неправильно судить – я тебе ногу сломаю, – воодушевленно пообещала Такара, зыркнув сбоку на Ямамото, у которого все это время лицо было такое, как будто его не развлекаться судя притащили, а рыбий жир большими ложками из трехлитровой банки жрать. Неужели ему так не нравится идея? Нууу… девчонка впервые призадумалась, поглядывая на него снизу вверх. Да ладно тебе, чувак, ну, мы просто поиграем… Бить Ямамото, как она била мудаков в подворотнях, у нее не было желания. То есть это не было: «чё-чё сказал, иди сюда, мудак, я тебе зубы пересчитаю!!», они же ж развлекались сегодня (эээ?! развлекались?! Целый день занимались какими-то непонятными штуками, ни разу даже никому всерьез по морде не съездили и не разбили ничего… ну… можно сказать, что развлекались, да), так что… – Не боись, Ямамото! – мы же просто играем, ну-ну, не смотрит так, блять, аж неудобно! – Я не буду тебя пинать и кусать! – весело прокричала ему девчонка, побоксировав воздух, но Сасагава шуганулся в сторону, поорав про «Бокс!», и девчонка скакнула на Ямамото, воинственно взвизгнув. – Ааа! Иди сюда, Ямамото-о!  – шарахнула она правой рукой справа в корпус. Потом левой рукой слева в голову, потом обогнула его кругом, подскочила ближе, поборов острое желание сделать чуваку подножку и завалить его на ринг,  она даже уже ногу для этого коварно выставила, но за спиной скакал Сасагава и девчонка вспомнила: это ж, твою мать, не по правилам! Ладно-ладно, я и так тебя сделаю! Прыгала девчонка, да старательно махала кулаками, пригибаясь, чтобы вломить в прессуху, да подпрыгивая, чтобы умудриться вдарить в челюсть сбоку: в нос и зубы с губами бить не хотелось, как же ж лосяра тогда будет тупо лыбиться, а?!

Отредактировано Takara Hattori (28-02-2014 11:44:01)

Было очень весело! По настоящему весело! Ринг был клевый, и перчатки были настоящие, клевые, ей очень нравилось это слегка утяжеленное ощущение ладоней в них, девчонка то и дело в восторге замирала, чтобы просто тупо постучать одной о другую, ууу! Офигенный спорт! И надо из него выжать по-полной прямо здесь и прямо сейчас! Хэй! Кровь бурлила, буквально закипала в жилах, разве что пар из носа не шел, зато сердце колотилось загнанно, как бешенное, дыхание совсем сбилось, только на радостные вопли и хватало; было такое ощущение, что если она сейчас остановится  хоть на секунду – свалится, к чертям, и уже не встанет! Потому надо двигаться-двигаться-двигаться! Такара прыгала вокруг Ямамото, как коза не веревке, усиленно пыталась его достать перчатками, но парень или уклонялся, или блокировал удары с такой старательностью, что девчонка ни разу не попала! Твою мать! Ни разу не попала по живому брюшку или по башке, охренеть, твою мать! И откуда ты такой весь выискался, а?! С битой что ль так натренировался?! Но это, нахрен, было полбеды, знаете ли! Попасть хотя бы одной перчаткой по длинной вертлявой штакетине от забора было вообще за счастье. Потому что лось реально считал, что это охрененно круто – скакать по рингу и тупо просто вертеться! И бесить этим аж до нервных коликов. Мы же драться сюда завалились!
– Аааа, ну твою мать! – не выдержала Такара и возмутилась на весь зал, накидываясь на парня из стойки «я медведь». – Стой на месте, блять, что ты прыгаешь! – Стой на месте и я тебе вломлю прямо сейчас! Ну не разу же не попала куда надо! Она уже готова была мстительно, от самого сердца по самую печень, вломить ему туда, куда Сасагава запретил, а потом и Сасагаве от души навешать, если тот вдруг решит что-то по этому поводу вякнуть, но Ямамото перешел в наступление и махнул на нее рукой в перчатке. Такара взвизгнула, отскочив в сторону, и не удержалась от совсем невоинственного, а по-детски почти счастливого смешка, прыгая шага за четыре от него. – Вот так и надо! Еее! Ямамото! Промазал! – бе-бе-бе, Ямамото! – смешливо мотала она башкой, наслаждаясь собственной победой: ну не попал же! Девчонке даже ни разу не стукнуло в ее воспаленную всем этим странным днем голову, что кулак просвистел в полуметре от ее башки не потому, что она такая клевая от него уклонилась, шарахнувшись на середину ринга, а потому что он вообще не думал бить ей в голову. Да бредни же ж! Такара вызвала его на ринг, и сейчас, кажется, завалит, как пить дать, завалит! Она же побеждает.
  Приободрившись, быстро, но не без проблем (неудобно, бля, в перчатках же!) подтянув штаны, которые от диких скачков сползли на задницу, Такара посверкала глазищами на Ямамото, мол, погоди-погоди, сейчас я тебе устрою!, потом на Сасагаву, мол, стой, смотри и офигевай, а потом ка-ак сиганула вперед, напором пытаясь задавить это жалкое сопротивление и пробить уже чуваку хоть что-нибудь, чтобы победить! – Ааа! Сейчас я тебя зажму! Ответишь мне за эти прыжки! – девчонка усиленно наскакивала на парня, пока не загнала его спиной в угол, чтобы тот никуда больше не рыпнулся, задолбал уже бегать от нее по всему рингу, да еще и не дерется по-настоящему! Пару раз – не в счет. Он что, не считает ее настоящим бойцом, да?! Еще поди решил, что она девчонка и с ней можно тут расслабиться, вот и бегает туда-сюда, ах ты лось, а! – Ага! – давай-давай, упирайся в угол и стой на месте, блять! Страшно сверкая глазищами на раскрасневшемся лице, девчонка неожиданно, даже для самой себя, боднула его башкой в грудь, измазав рыжими патлами ему футболку, а потом вломила кулаком в прессуху, для верности еще и напрыгнув сверху, попытавшись уцепиться хоть за что-нибудь, хоть за шею, хоть за руки и, завалить его на ринг в самом прямом из всех смыслов. На лопатки. Так он от нее точно не свалит. Не совсем, кажись, по правилам, зато офигенно действенно! Сасагава будет возмущаться и орать, может даже вломить от переживаний, ну ничё-ничё, с ним она позже разберется на раз-два. Будут знать, как девчонок недооценивать!

Отредактировано Takara Hattori (02-03-2014 09:10:09)